Блудный сын
Шрифт:
Затем они заехали в магазин с деревянными полками, хвойным запахом и элегантными манекенами. Васю никто ни о чем даже не спрашивал. Ему дали светлый костюм и коричневые блестящие ботинки. В ответ он протянул свою карточку и у мобильного телефона с трудом хватило экрана, чтобы отразить сумму, которую у него сняли после переодевания. Он с грустью посмотрел на свою прежнюю одежду, отправленную в бак для мусора. А ведь это был его лучший костюм! Он сохранялся специально для торжественных выходов в город. Надевался раза три! Не больше. А здесь выяснилось, что это просто деревенский шик!
А потом у Васи случилась немыслимая ночь, когда они
Но Семен предложил на этом не останавливаться и как-то утром пришел в номер Василия со словами, что заказал билеты в Париж. Вася только улыбнулся в ответ! Действительно, что могло помешать им отправиться на поиски приключений в Европу?
И это снова были шикарные отели, обеды в дорогих ресторанах, куда заезжала исключительно утонченная публика. Ну, признаться, не всегда утонченная. Много было и другого сорта людей, в том числе и из соотечественников, которые громко разговаривали, окликали официанта через весь зал, выясняли отношения со своими истеричными дамами, специально роняли со стола бокалы, а потом угорали, когда прибегали усердные уборщики, чтобы удалить с пола разбитое стекло. Вася тихо наблюдал за такими картинами, поражаясь, как эти люди чувствуют себя полными хозяевами жизни.
Как-то, проснувшись утром, он попробовал вспомнить вчерашний вечер. Получалось только урывками. Но из этих урывков сложилась картина, как он, изрядно выпив, оказался с Семеном в компании вот таких развязных гостей Парижа и вел себя абсолютно в их манере. Кричал на официанта, что мясо ему принесли сырое, что ему нужен майонез, а не эта манная каша, что здесь медленно обслуживают. А в заключении он сдернул за край скатерть со стола на пол, но тут же заказал на всех новые блюда и много вина. Теперь ему было стыдно. Успокаивало одно: этих людей он вряд ли встретит снова. Это была особенность компаний, с которыми его знакомил Семен. Почти ни разу вчерашние знакомые не оказывались снова в его жизни.
Как-то Семен пришел в его номер чрезвычайно расстроенный:
– Кажется, у меня украли все деньги! Вытащили бумажник! Я теперь совершенно пустой!
– В полицию! Пошли в полицию! – разволновался Вася.
– Я только что был в полиции. И заявление написал. Но я не могу им сказать ничего конкретного! Я не знаю, где меня обокрали. Я не понимаю, как теперь буду жить.
– Не переживай! – успокаивал своего друга Вася, – Я тебя не оставлю! Мы должны держаться друг друга! Мы же русские!
– Спасибо, друг! – растроганным голосом ответил Семен, – Самое обидное, что они вряд ли что-нибудь найдут. Полиция во Франции не особенно занимается такими мелочами! Но теперь из-за заявления я не могу никуда отсюда уехать. Я обязан быть здесь, пока идет следствие.
– А паспорт! Паспорт не украли? – волновался Вася.
– Представляешь! Я его сегодня с собой не
От радости, что он может помочь своему другу, Вася старался, чтобы у них было по-прежнему все самое лучшее: лучшие рестораны, лучшие шоу, лучшие автомобили и лучшие девушки. Конечно же, за его счет. Но он и до этого редко позволял платить Семену во время их похождений. Васе все время хотелось из чувства благодарности угостить своего друга и его многочисленных приятелей. Чего мелочиться, когда вокруг такая удивительная жизнь, а он – состоятельный человек?
6
Варвара теперь бывала на службах каждый день. И утром, и вечером. Прихожан в селе было немного. Часто она стояла в церкви одна. А после отец Афанасий расспрашивал ее, были ли у Вари новые разговоры с Иисусом Христом и Богородицей. Часто она отвечала «да».
– О чем же вы сегодня беседовали? – спрашивал ее батюшка.
– Мы говорили об устройстве жизни на Небесах.
– И что они тебе сказали? – дрожащим голосом продолжал выпытывать отец Виталий.
– Они меня попросили представить прекрасный город, жителем которого может стать любой человек. Он называется Небесный Иерусалим. У города, конечно же, есть руководитель. Это Иисус Христос. Он любит каждого. Но в его город могут попасть не все. Зачем пускать в прекрасный Иерусалим тех, кто убивал, пил, воровал, обижал остальных, дурманил свой мозг, ругался, блудил, грустил без надобности. Они ведь только испортят жизнь остальным! Поэтому он поставил на городские ворота апостола Павла и велел ему пускать только тех, кто подходит Небесному Иерусалиму. Обязательно эти люди во время земной жизни должны были причащаться и молиться. А остальные души пусть ищут себе другие места после смерти.
Отец Виталий удивлялся ее рассказам. Девушка ничего не рассказывала, чего бы он сам не знал. Именно об этом он и говорил в своих проповедях. Но из ее уст это звучал иначе. Просто, доступно, откровенно.
Она попросила у батюшки Библию. Потом начала причащаться. Причащалась часто. Сначала каждое воскресенье, а потом и среди недели. И вот однажды отец Виталий пришел в дом к Варваре с новостью: ее ждут в женском монастыре на Святой Земле. Он написал туда письмо, и ему ответили.
– Святая Земля – это где? – с беспокойством спросила мать Варвары.
– Это Израиль, – спокойно ответил батюшка.
– С ума сойти! – воскликнул отец девушки, – Там же война! Палестина, ракетные удары… Каждый день по телевизору передают. Не пущу.
– Это большая женская обитель. Находится почти в Иерусалиме. Все сестры из России. Называется Горненский монастырь, – не обращая на крики отца, продолжал священник.
– Это хорошо, что почти в Иерусалиме. Я так и хотела, – тихо ответила Варвара, – но я туда не поеду.
– Молодец, дочка! – обрадовался отец, – Все-таки есть у тебя ум! А то я уж подумал, что ты совсем у нас того!
И постучал костяшками пальцев по столу.
Но Варя продолжила:
– Во время прошлой службы ОНИ мне сказали, что есть женская обитель прямо в Иерусалиме. Что пешком можно дойти и до Храма Воскресения. И до Гефсимании. Рядом с местом, где Христос вознесся на небо. Мне туда надо.
– Все ты знаешь! – закачал головой батюшка, – там, понимаешь, монастырь связан с Русской Церковью Заграницей! Начальство у них другое.
– А вы им напишите. Я знаю, они меня возьмут.
– Ладно, – смирился священник, – напишу им. Потерпи еще немного.