Блудный сын
Шрифт:
— Мы работаем над этой проблемой так быстро, как только можем, Гус. А теперь присядь — я сделаю тебе кофе.
— Я бы предпочел чай, — проворчал Гус.
Кармайн принес ему чаю.
— С молоком или лимоном?
— Без всего, пожалуйста. — Он сделал глоток, закрыв глаза. — Ух, теперь лучше! Ты зачем пришел, Кармайн?
— За ответами. Ты сделал гистологию того прокола в шее Джона Холла?
— Конечно.
— Что она показала? Я должен ее просмотреть.
Папка лежала у Гуса на столе, и он открыл ее.
— Повреждение слоя, но весьма поверхностное. На деле затронут только эпителий. — Он достал свои
— Так мы не знаем точных результатов? — уточнил Кармайн.
— По поводу глубины прокола — нет.
— Может, ты посмотришь исследования, Гус? Я оплачу тебе ленч в «Мальволио», когда захочешь, — стал умасливать его Кармайн.
— На твою удачу, все тетрадотоксиновые исследования еще в лаборатории, — ответил Гус, заинтригованный открывшейся возможностью.
Он отыскал коробку с образцами гистологии Джона Холла и стекла со слоями шейного прокола.
— На деле они неплохие, — с удивлением заметил он, рассматривая их через микроскоп. — Я бы сказал, что более глубокие слои вообще не затронуты. Думаю, твой парень получил подкожную инъекцию, а не внутримышечную.
— И что это меняет в отношении симптомов, Гус?
— Они протекают дольше. По исследованиям все четко видно, Брэд не схалтурил. Я должен сказать Полу, чтобы тот стер все неблагонадежные пометки в личном деле парня. Игла приподняла кожу и скользнула под нее, что обычно делают, когда вкалываемая субстанция концентрированна и нужно ввести всего пару капель, а не целую дозу. Также подобный прокол можно было сделать с помощью того приспособления, что ты мне показывал. — Гус с удовлетворением вздохнул. — Я должен переписать заключение.
— Какую отсрочку летального исхода дает подкожная инъекция?
Медэксперт задумался.
— Зависит от того, насколько сильно подкожный слой испещрен кровеносными сосудами, но согласно гистологии — жира там немного, яд подействовал сравнительно быстро. Собрав воедино все данные, можно сказать: от десяти до двадцати минут.
— Гус, дорогой мой, ты — настоящее сокровище, и ленч в «Мальволио» заменяется на ленч в «Горшочке лобстеров».
Из владений медэкспертов Кармайн направился во владения комиссара.
— Ты знаешь, что человеческий жир, как и животный, испещрен кровеносными сосудами? — спросил он, войдя в кабинет.
— Да благословят тебя смиренные длани Матушки Аннунциаты! В чем суть этого вопроса, о почитаемый капитан детективов?
Шутливое настроение Сильвестри говорило о том, что день начался неплохо. Кармайн едва не поперхнулся.
— Суть в шее Джона Холла, о великий и мудрый комиссар полиции. Его жировая прослойка так тонка, что не стоит и ломаного гроша, а значит: нет обильной сетки кровеносных сосудов под кожей и нет иглы, чтобы
— Выходит, временное окно становится больше, — тихо добавил Сильвестри.
— Укол был сделан до захода мужчин в кабинет.
— Как мы это пропустили, Кармайн?
— Человеческий фактор, недосмотр, ложный посыл — выбирай. Ничьей вины нет, точно. Они только поставили нового парня на гистологию, ожидали увидеть след иглы и пеняли лаборанту, когда того следа не обнаружили. Парень был прав, а Гус — нет.
— Что навело тебя на догадку сейчас, Кармайн?
— Честно, не знаю. Декан Вейнфлит рассказывал мне нечто совершенно другое, когда в моей голове что — то сдвинулось и я подумал: а вдруг подкожная инъекция настолько замедляет проявление симптомов, что укол мог быть сделан еще до захода в кабинет? После появления первых симптомов Холл умер довольно быстро, всего через одиннадцать минут. Это говорит о концентрированном веществе. И я решил, что стоит заглянуть к Гусу Феннеллу.
— Да, и не зря. Это расширяет круг подозреваемых.
— Точно. — Кармайн вздохнул. — Знаешь, я мог разобраться с ограблением банка или перестрелкой в бункере Чабба без особого напряжения.
— Так всегда с отравлениями, — сказал Сильвестри. — Как правило, в них главенствует женщина, но раскрываются такие дела с трудом.
— Да, женщины чаще. И у нас есть женщина — Милли. Ее яд, она сама его изготовила.
— Милли этого не делала, — отрезал Сильвестри.
— Я знаю, она — как открытая книга, — ответил Кармайн. — Есть еще две женщины, у которых мотив, но нет знаний, Джон: Давина Танбалл и Уда Савович. Мы копаем о них уже неделю, но не нашли ничего, чтобы предположить, будто хоть одна из них может отличить тетродотоксин от тетрахлорида, только если Давина в сговоре с Джимом. Единственное убийство, которое Савович могли совершить, — отравить Эмили Танбалл. Это им по силам, остальные — нет. Я продолжаю вновь и вновь возвращаться к Джиму Хантеру; но если это сделал он, то, похоже, выйдет сухим из воды, потому что против него нет ничего, что не указывало бы и на Милли, а Милли — неприкосновенна.
— Совершенно обоснованно, — отрезал Сильвестри.
— И мы возвращаемся к началу.
— Ты обыскал кабинет Тинкермана у него дома?
— Перевернул каждый листочек. Он сам разбирался со своими счетами, сам их оплачивал. Что подтверждает его скупость. Тинкерман даже выдаваемые жене деньги оформлял как счет. — Кармайн положил локти на стол и обхватил голову руками. — Мы ничего не нашли.
— Могли мы еще что — то пропустить?
— Когда у нас работает Делия? Сомневаюсь.
— И я тоже.
На сей раз Давина поехала в «Майор Майнор» на встречу с Чезом на машине; прежде она не осознавала, насколько это далеко находится, а дни югославских переходов через Альпы давно миновали. Припарковавшись позади здания, она прошла через магазинчик кофе с галереей ужасных фотографий. «Майор Майнор был извращенцем», — подумала Вина.
— С такой скоростью работы копов ты можешь пробыть здесь до Рождества, но так и не увидеть убийцу Эмили, — сказала она, усаживаясь и одаривая официантку ослепительной улыбкой.