Блуждающая Огневая Группа (БОГ). Я есть гнев!
Шрифт:
Возникла короткая пауза.
Гости смотрели на Тараса, на каменном лице которого нельзя было прочитать, о чём он думает.
– Господина Зе вы ликвиднули умело, – продолжил полковник, переглянувшись с Волынским, – однако его место занял не менее одиозный выкормыш ЦРУ, который намеревается продолжить долгую войну с нами до последнего украинца с целью ослабить Россию до момента, когда НАТО наберёт силы и начнёт третью мировую. Эту американскую шестёрку надо срочно ограничить, потому что он не брезгует ничем и готовит несколько химических и биологических атак. А вместе с ним следует уничтожить и всех
Тарас молчал.
– А на Западе поймут? – проговорил Шелест бесстрастно.
Матоличев сыграл густыми бровями, сухо улыбнулся:
– Когда мы дотянемся до их генералитета – поймут. Если их не остановить, они легко пойдут на взаимное уничтожение.
– Но ведь если мы ударим по лидерам НАТО, альянс тут же начнёт третью мировую! – озадаченно сказала Снежана.
– Не начнёт, потому что мы их опередим, а американцы не станут воевать по той простой причине, что атомная война им невыгодна. Они хотят лидировать на планете, чтобы властвовать потоками финансов и ресурсов, чего лишатся в случае ядерной катавасии. В этом они не дураки. Однако хватит уже рисовать новые красные линии, над нами враги смеются.
Снежана посмотрела на Тараса.
– Нет! – вдруг нарушил он молчание.
В комнате стало тихо.
– Что – нет? – поднял брови Шелест.
Тарас прямо посмотрел ему в глаза.
– Я не палач, Олег Иванович, поэтому – нет.
Матоличев и Волынский снова обменялись взглядами, скорее озабоченными, чем разочарованными или осуждающими.
– Мы тоже не палачи, – пробурчал полковник. – Однако нелюди, наслаждающиеся пытками людей и зверствами по отношению к пленным, не говоря о женщинах и детях, жить не должны! Привести примеры?
– Не надо.
– Знаешь, сколько мирных жителей Бучи поубивали укропы, устраивая провокацию? Сто шестьдесят человек!
– Не надо! – сжал зубы Тарас. – При всём уважении, я не смогу стать ликвидатором.
– Но вы же служили в ЧВК, – напомнил Волынский, – и ликвидировали не одного нациста.
– То время ушло. Готов служить и дальше, только не в качестве судьи и исполнителя приговора.
– Можно я добавлю?
Матоличев кивнул.
– В Севастополе погибло шестеро, из них трое детишек. Но в Ялте от взрыва кассетного боеприпаса погибли тридцать три человека, из них десять детей! Это на тебя не производит впечатление?
Тарас потемнел.
– Производит. И я готов служить Родине… но не в качестве мстителя и убийцы! У вас всё?
– Спокойно, мужики, – сказал Шелест. – Вы предложили, он отказался, какие проблемы? Да, капитан имеет уникальные способности и возможность перемещаться по вариантам реальности, но он также имеет право выбирать.
– Это армия, приказали – выполняй!
– Верно, но до определённого момента, когда решается проблема, оставаться человеком или нет. У нас ещё будет возможность вернуться к теме. Идёмте, я провожу.
Снежана опасалась, что гости уйдут обозлённые и расстроенные, однако ошиблась. Оба сотрудника Русского офицерского корпуса пожали руку Тарасу, и Шелест отправился их провожать.
Вернулся полковник, со сдержанным смущением отводя глаза.
– Парни рассчитывали, что ты
– А ты? – спросила Снежана, в упор глянув на брата. Она испытывала двойственные чувства. С одной стороны – понимала его, с другой – переживала за мужа и была рада его отказу.
Шелест изобразил скупую, почти лобовскую улыбку.
– Потребность в спецоперациях подобного рода назрела давно. Мы и вправду слишком часто стали чертить красные линии после провокаций врагов и откровенных издевательств над реакцией властей. Бить их надо! Я имею в виду врагов! Увещеваний и призывов к совести они не понимают! Ударили по мирному Брянску – ответьте десятикратно! И те, кто стрелял, и те, кто наводил, и те, кто поставлял ракеты! Схватили за рубежом нашего айтишника, обвинив в шпионской деятельности, – захватите десяток разведчиков США и Британии, деятельность которых нам хорошо известна! Израильтяне в ответ на нападения на своих граждан достают врагов на любой территории любого государства, почему мы не можем? Где наша честь и справедливость? Где политическая воля отвечать негодяям за смерть наших людей?! Никакое долготерпение, никакое лавирование наших руководителей не помогут! Честно говоря, я не понимаю, почему президент медлит с ответом убийцам за рубежом! Есть прекрасная поговорка на этот счёт: если страна лавирует между войной и позором и выбирает позор, то получает и позор, и войну!
Снежана шире открыла глаза.
– Олег, ты с чего возбудился? Целый манифест объявил, будто в Думе выступаешь.
– Злюсь, вот и выступаю, – расслабился Шелест. – Ни капли не сомневаюсь, что спецоперации по уничтожению киллеров, предателей и диверов со всего света нужны и своевременны. Американцы и англосаксы совсем оборзели, в открытую смеясь над нашими «красными линиями». Где ответы?
Тарас молчал, глядя в пол.
Шелест посмотрел на него с прищуром:
– Я тебя понимаю и не уговариваю войти в РОВ на правах киллера. Но кроме основной задачи по ликвидации нацистской сволоты и наёмников группа будет заниматься и разведкой и добычей «языков», а ты со своими уникальными возможностями можешь в этом деле помочь как никто другой. А если к тебе присоединятся твои «единокровные братья», результат будет ощутим.
– Кто будет руководить этим… «Рвом»? – поднял глаза Тарас.
– Аббревиатуру слов «Русское офицерское возмездие», – усмехнулся брат Снежаны, – предложил знакомый тебе майор Богданов, который помогал вам на базе морского спецназа в Новоазовске. В руководстве РОК с ним согласились, звучно, конкретно и отвечает стоящим перед отрядом задачам.
– Богданов тоже в этом… РОВе?
– Командует мордесантом.
– Я подумаю.
Снежана с тревогой посмотрела на мужа, но молодой человек успокаивающе накрыл её руку своей:
– Он прав, Снежка, отвечать надо, иначе мы окончательно потеряем уважение людей.
– Не только россиян, а народов мира, которые ждут от нас решительных действий, а не осточертевшего мидовского бла-бла, – сказал Шелест.
– Но это не означает, что я соглашусь стать штатным киллером. Уверен, Итан и Кеша думают точно так же.
– Кто бы сомневался. Давно с ними не виделся?
– С момента освобождения Стефании.
– Надо бы проведать.
– Собираюсь в ближайшее время.