Блуждающее время
Шрифт:
Черепов вздохнул и вдруг проявил слабость в душе. Зачем ему надо было, подумал он, разойтись со своим «юродивым от Бездны» – тихеньким, странным существом, несколько фантастическим, но способным целовать руки Черепову, настолько он обожал гениальность и прозрения Клима. «Юродивый» считал, что он провоцирует Бездну, но ведь и сам Черепов – в этом Клим иногда признавался себе – имел порой женственность считать, что сам факт, простой факт ожидания Бездны может способствовать Ее приходу….
Черепов, если бывал сентиментален,
И вдруг прямо на него с кружкой пива попер совершенно дикий человек, но главное – загадочный. На вид ему было всего лет тридцать, а загадочность состояла, во-первых, в сгорбленности, какой-то непотребной асимметрии тела, не так чтобы уж совсем в уродстве, но близко к этому, а во-вторых, в проницательно-безумных глазках, незаурядном выражении лица. Все вместе и давало ощущение какой-то хищной затаенности. К тому же уродство скрашивалось внутренней энергией и извращенным светом в глазах. Черепов даже слегка вздрогнул и вспомнил, что он человек, и к тому же смертный. Но на лице незнакомца засияла весьма добрая, но с извивом улыбка.
– Я к вам, я к вам, – заскрипел он странным голосом. – Я-то вас давно знаю, хе-хе…
– Садитесь поближе, – хмуро ответил Черепов, сразу пришедший в себя.
Незнакомец сел и назвал себя Севой. Черепов тоже представился. Сева хлебнул из кружки и вдруг истерично, как ворона, затараторил.
– Вы ведь сюда давно ходите. Я вас приметил. Вы из Москвы в эту пивную почему-то приезжаете. Всегда один. Сидите обычно у окна, такой задумчивый. Мне интересно, хи-хи…
– У меня родная сестра здесь живет, – холодно ответил Клим, – Ульяна. А сам я Клим Черепов.
– Так, так, так, сестренка, значит. Хорошо иметь близкого человека. И фамилия какая у вас любопытная. Мне бы с такой фамилией жить да жить.
– А вы-то кто?
– Да как вам сказать?! Сам не знаю.
В глазах Черепова мелькнул слабый интерес.
– Значит, бродяга, бомж, недотыкомка, персонаж из потустороннего мира.
При слове «потустороннего» незнакомец подскочил и вдруг прямо зарычал:
– Ненавижу, ненавижу…
– Кого?
– Потустороннее, Загробный мир ненавижу. И слова эти. Помешались все на них. Какой потусторонний мир, с нас этого мира хватит! Вон, какой огромадный… Не хочу, не хочу!
– Да кто вас туда тянет? Вы же молодой, хоть и с горбом, прямо скажем.
– Я в принципе ненавижу… Развелись тут. Здесь, у нас в мире этом страшно-о, но хорошо-о-о!! – и незнакомец даже широко раскрыл рот.
– Нравится? – холодно спросил Черепов.
– А вам как будто нет?! Вот вы сидите все время, пиво пьете и о чем-то размышляете – разве плохо? Я бы все время так сидел. Только без всяких дум. Наслаждался бы и все… Мне и горб не помеха… Кстати, о чем вы думаете? О чем можно сидеть и так долго думать?
Незнакомец положительно развеселил Черепова. Даже его горб веселил Клима. Он расхохотался и решил поиграть в
– О чем думаю? Ну конечно, о Вечности, о чем еще можно думать. Точнее, погружаюсь в нее внутри себя, как делают великие индусы, созерцаю, но это с одной стороны. Это слабость моя. Бессмертия-то хочется. Да, слаб человек… Но с главной стороны – ни о чем не думаю, и жду, когда придет свыше иная Вечность, иная Запредельность и разнесет этот мир вдребезги. Но при любом раскладе – времени больше не будет… Вот так призываю, можно сказать.
Незнакомец вдруг прямо-таки опупел. Он вскочил со стула, стал бегать вокруг стола, махать руками, горб у него почему-то немного съехал, и он стал причитать:
– Да вас в тюрьму надо, в тюрьму!.. Дорогой мой, разве можно так?!. Вы что, шутите?! Времени не будет! А как же пиво, как же бабы?! Какой же вы не сладострастный все-таки! В тюрьму, в тюрьму!
Тут уж Черепов удивился.
– Тюрьмой высшие силы не напугаешь… А я-то тут при чем?!
– При чем, при чем!.. Никаких высших сил нету, если их не призывать… А вы природу и людей смущаете. Закона международного на вас нет. Платон вы поганый!
Черепов опять удивился.
– Вы и про Платона слышали? Непохоже на вас.
– А вот и похоже. Вы еще не знаете, с кем я знаюсь. Только вас удавить надо.
Черепов снова изумился такой прыти.
– Какой вы, однако ж, нервный. То, что вас лично не касается, и то вас тревожит…
Незнакомец остановился и как бы протрезвел.
– Извиняюсь, конечно, – сказал он. – Это у меня от жизни. От реформ. С ума сойдешь, когда одни жиреют, а другие худеют… Давайте чокнемся с вами кружками…
– Ну вот, заговорили как все. А то вдруг, ни с того ни с сего – «ненавижу загробный мир»… Эк, куда вы хватили!
И Черепов добродушно чокнулся с незнакомцем, который стал перед ним на колени.
– Ладненько! Ладненько! – Черепов даже почесал незнакомца за ушком. – Вставайте!
– Перед умным человеком не беда и на коленях стоять! – как-то минорно рыкнул растрепанный незнакомец.
На этом они расстались.
– Ульяна! – говорил Черепов в бреду своей сестре. – Этот человек непрост. Он еще проявится!
Глава 13
На самом деле незнакомца не звали Севой. Имя его было Юлий, а фамилия Посеев. Через два дня после встречи в пивной с Череповым Юлий, припрыгивая, резво, несмотря на уродство, приближался к одиноко заброшенному, в стороне, многоэтажному дому на окраине Москвы. Казалось, само время забыло этот дом.
Прыгуном эдаким взлетел на далекий этаж (на лифте, конечно) и нажал громадной ладной лапой кнопку около железной двери. Открыл ему дверь худой, ошалело-строгий, даже суровый, старик, по нему было видно, что энергичен он до беспредела. И в то же время осторожен. Квартира, правда, была какая-то заброшенная, со следами фанатизма.