Блуждающие огни
Шрифт:
Чего я теперь боюсь? Моих пушистых тапочек со звериными мордочками! Когда я была жива, я их обожала. Ходила в них дома, даже когда мне было шестнадцать! А сейчас, едва их вспомню, холодный пот прошибает.
Глупо, правда? Но я думаю, мне еще повезло, что у меня только это вызывает отвращение. Так ли уж часто приходится натыкаться на кого-то в похожих тапочках?
Я до сих пор ношусь с мыслью, что надо превратить и маму с отцом, но пока не спешу с этим вопросом. По-моему, теперь, когда Апплес рассказала мне о разговоре с той женщиной, я лучше понимаю, почему сестра так этому противится.
Не думаю,
– Давай выждем год-другой, - сказала мне Апплес.
– Посмотрим, как у нас самих все пойдет. Конечно, мама с папой огорчились, когда я сообщила, что ухожу из дома и буду жить с Апплес. Мне бы ужасно хотелось рассказать им хотя бы о том, что я теперь здорова, но нельзя же выдать себя и открыть им, кем я стала. Вот мне и приходится, когда мы ходим к родителям, прикидываться прежней калекой. Я беру с собой ингалятор и делаю вид, что он меня спасает. И шину, хочешь не хочешь, нацепляю.
Что с нами будет? Не знаю. Знаю только, что мы с Апплес будем вместе. Всегда! И пока мне этого достаточно.
Я вырос на сказках и легендах, и, хотя юношей с удовольствием прочел Толкина и лорда Дансэни* [Дансэни Эдвард (1878 - 1957) - английский романист, автор волшебных рассказов.] и мне понравилось то, как они изображают эльфов, все же в душе я питаю слабость к описаниям этого маленького народца в рассказах викторианских писателей и в фольклорных сказаниях. Не говорю уже о прелестных произведениях Сесилии Баркер* [Баркер Сесилия Мэри (1895 - 1973) - английская художница и писательница.], где и феи живут в цветах.
Вот что случилось с одной из них, найденной в предместье Оттавы.
Волшебная пыль
Сперва Марина решила, что Джейсон поймал какого-то занятного жука. Он прибежал на огород, где она полола грядки, и сунул ей в руки старую железную банку из-под джема, в крышке которой были гвоздем проделаны дырки. Продолжая сидеть на корточках, Марина стала разглядывать его трофей. В банку была вставлена сучковатая ветка, упиравшаяся в дно и доходившая до крышки. За ветку цеплялось что-то крошечное, переливающееся разными цветами. Величиной это существо было с указательный палец.
– Не смотри прямо на нее, - предупредил Джейсон, когда Марина поднесла банку ближе к глазам. Марина послушно отодвинула банку в сторону, так что теперь она смотрела на жука сбоку. Сначала он расплывался у нее перед глазами, но вдруг будто объектив фотокамеры наконец навели на фокус, и Марина отчетливо увидела переливающееся создание.
Она вытаращила глаза и чуть не выронила банку. То, что она принимала за жука, оказалось - подумать только!
– маленьким крылатым существом с тоненькими ручками и ножками и со сложенными на спине крылышками как у стрекозы. Тельце существа покрывала короткая туника, похоже, сотканная из паутины. Глаза были закрыты, головой существо устало прислонилось к ветке. Из густых, сильно вьющихся волос темно-красного цвета торчали два тонких усика, похожих на иглы.
– Где… где ты ее взял?
– выдохнула Марина.
– Нашел в конце сада. Классная, правда?
– Надо ее выпустить.
– Почему это?
– Оставлять ее себе… ну никак нельзя… Она же волшебная («И вообще, - добавила она про себя, - чудо, да и только!»). Так что держать ее в плену грешно.
Но Марину беспокоило не только это. Ей вспомнилось, как в волшебных сказках, которые она читала когда-то, говорилось, будто со всеми, кто сталкивался с обитателями Среднего Царства, всегда случалось что-то нехорошее, особенно если люди вмешивались в жизнь этих созданий.
Джейсон огорчился. Четырнадцатилетней Марине часто казалось, что он гораздо младше ее, хотя между ними было всего два года разницы. Ее мать как-то раз заметила, что девочки взрослеют раньше мальчиков, и сейчас стало ясно, как она права.
– Я не хочу ее выпускать, - сказал Джейсон.
– Джейсон!
– Я подержу ее в банке только до завтра, - пошел он на компромисс.
– Ладно? А утром выпущу. Честно!
«Все равно это не дело», - подумала Марина, но фея была не ее, ведь ее поймал Джейсон.
– Смотри же, слово надо держать, - сказала она.
Но наутро оказалось, что фея умерла. В банке из-под джема осталась только сучковатая ветка, к которой прилипло что-то похожее на оболочку длинного мертвого жука. А на дне банки лежала крошечная кучка коричнево-серой пыли и какие-то частицы, возможно, останки феи, такие иссохшие, что они казались прозрачными.
А Джейсон заболел.
Он лежал в постели, страшно исхудавший и осунувшийся, будто много месяцев страдал от какой-то изнурительной болезни. Он так изменился, что Марина едва его узнала.
– За… забери это… отсюда… - с трудом выговорил он еще до того, как его мать стала выпроваживать Марину.
– Пока не придет доктор, мы не знаем, заразная у него болезнь или нет, - сказала мать Джейсона.
– Так что лучше перестраховаться, верно?
Она старалась скрыть, как встревожена, но это ей плохо удавалось. «Еще бы, - подумала Марина, - Джейсон так ужасно выглядит, как будто он вот-вот умрет».
– Нет, серьезно, тебе лучше уйти, - убеждала ее мать Джейсона.
Марина молча кивнула и, прижав к груди банку из-под джема, побежала домой.
Часом позже Марина сидела на заднем дворе своего дома, все еще не сводя глаз с того, что лежало в банке из-под джема, стоящей перед ней на садовом столике.
«Я ведь его предупреждала, - думала Марина.
– Говорила, что эту фею нельзя оставлять у себя. Но Джейсон не послушался. Он вообще мало кого слушается. А теперь фея его прокляла, и Джейсон умрет».
Потому что он поступил несправедливо. Ведь найти фею - это такой праздник, такое волшебство, а Джейсон ничего не понял, будто очередного жука поймал для своей коллекции. И этим все испортил. Марина представила себе, что бы сказала о случившемся ее мать. Она, конечно, пожалела бы Джейсона, но потом непременно добавила бы: «Меня его поступок ничуть не удивляет. В наше время люди ко всему подходят с точки зрения выгоды - так и рвутся заполучить то, что будет только у них и ни у кого другого. Для них это главное, или же они прикидывают, можно ли из своего приобретения извлечь пользу».