Блуждающий меж звезд

Епифанов Николай

– Дружище, прости. Ты там живой? – глядя вниз, поинтересовался Дэвид.

– Мяу! – прозвучал из-под сидения голос, полный негодования.

Медленно показались усы, уши, лохматая голова. Льюис запрыгнул на сидение и уставился на хозяина удивленным взглядом.

– Прости, я просто задумался, – Дэвид протянул к нему руку, чтобы погладить, но тут же получил сильный укус. – Да не буду я так больше! Отпусти меня, животное! – Льюис определенно решил преподать урок глупому человеку. – Что же ты делаешь? Ты мне руку прокусишь! Я так больше не

буду! Ты меня слышишь?

Наконец Льюис разжал зубы и, недовольно выдохнув, запрыгнул обратно на приборную панель, но в этот раз повернулся к Дэвиду спиной.

– Просто я вспомнил, как мы с тобой познакомились, – продолжил оправдываться Дэвид, – а еще вспомнил маму и па… – не договорив, он замер.

Дело в том, что он никогда не жил за городом. Никогда не смотрел, как мама готовит. Это были не его воспоминания, вернее, не все – ведь Льюиса он встретил именно в парке. Но детство. Как же так получается? Как он мог вспомнить то, чего никогда не было? Ведь его настоящие родители… И тут Дэвид осознал, что не помнит о них ровным счетом ничего. Пустые листы. Так не может быть. Так не должно быть.

Дэвид смотрел прямо перед собой. Но его взгляд был устремлен сквозь приборную панель, двигатель и асфальт. Он пытался найти хотя бы кусочки своего прошлого. Все тщетно. Его словно вовсе и не было.

– Нет, я, видимо, просто устал, – Дэвид покачал головой и завел машину. – Нужно добраться до города и отдохнуть. Просто устал. Правда, Льюис?

Обиженный кот ничего не ответил, а лишь едва заметно повернул ухо к хозяину. В такие моменты Дэвид сожалел, что Льюис не умеет разговаривать, ведь он наверняка мог дать ему какой-нибудь совет, чтобы помочь Дэвиду.

– Тук-тук, – раздался неожиданный стук в боковое окно.

Дэвид и Льюис от испуга подскочили на месте. Один схватился рукой за грудь, а другой снова с диким недовольством свалился с приборной панели. Прямо рядом с машиной, наклонившись, стоял крепкий полицейский в форме кофейного цвета и с темными очками на лице. Кроме очков его выделяли густые усы, не совпадавшие по цвету с волосами. Если волосы были светло-русого цвета, то растительность под носом имела насыщенный черный оттенок. Слева на груди висел блестящий жетон, а справа небольшая табличка с именем: «С. Маршалл».

– Сэр, – из-за поднятого стекла его голос звучал несколько приглушенно, – у вас все нормально?

– Вы меня напугали, – переводя дыхание, ответил Дэвид.

– Что?

– Секунду, – Дэвид аккуратно открыл дверь, чтобы не задеть служителя закона.

– Выходить не обязательно, – С. Маршалл тут же положил руку на кобуру, где прятался пистолет.

– Сержант Маршалл, я просто хочу размять ноги и ничего больше.

Маршалл предусмотрительно сделал два шага назад и отщелкнул кобуру.

Подняв обе руки, Дэвид аккуратно вышел из машины, демонстрируя полицейскому свой доброжелательный настрой.

– Я увидел, как вы резко съехали с дороги. Что-то случилось? – поинтересовался Маршалл, который, судя по его

виду, приготовился к любому повороту событий.

– Ничего не случилось. Устал от дороги и не более того, – признался Дэвид и опустил руки.

– Вы едете в Толиман?

– Так точно, сэр. Прямо туда.

– Но вы не местный. Я вас раньше здесь не видел.

– И снова в точку. Я журналист. Меня зовут Дэвид Розен, – представившись, он тут же протянул руку Маршаллу.

– Могу я взглянуть на ваши документы? – очевидно, полицейский не думал так легко идти на контакт.

– Без проблем, – расстегнув куртку, Дэвид запустил руку во внутренний карман.

Только ухватившись за кожаное портмоне, Дэвид осознал, что столь резкий жест мог заставить Маршалла почуять неладное, но полицейский стоял все на том же месте. Даже не шелохнулся. Видимо, все-таки угрозы в Дэвиде он не видел.

– Вот, – Дэвид извлек из портмоне водительское удостоверение и документы на машину и протянул их Маршаллу.

Полицейский перехватил документы и, подняв на голову очки, внимательным образом изучил изложенную информацию.

– С документами, как вижу, все в порядке, – полицейский вернул их владельцу, и Дэвид заметил, как напряжение в его движениях улетучилось. – Стивен Маршалл, – в этот раз Маршалл сам протянул руку.

– Вот и славно, – подтвердил Дэвид, – а мое имя вы уже и слышали, и прочли.

– Да, Дэвид. Могу я обращаться к вам по имени?

– Без проблем. А я могу звать вас сержант?

– Лучше сержант Маршалл, – Маршалл определенно не оценил шутку. – Скажите, Дэвид. Вы ведь едете в Толиман из-за истории с парнишкой?

– Верно.

– Думается мне, что пора бы перестать тревожить рану. Она едва начала затягиваться. Вы так не считаете?

– Я… – но Дэвид не успел ответить.

– С момента трагедии здесь было полным-полно журналюг разных мастей. Они успели как следует надоесть всем в городе. Чуть ли не каждый день пытались поговорить с родителями и друзьями паренька. Вы ведь приехали за этим же?

– Не совсем. Я…

– А зачем тогда? Почему просто нельзя оставить людей в покое?

– Сержант, я могу ответить?

– Я понимаю, что это ваша работа, но должны же быть хоть какие-то представления о морали и чувстве меры. Вот приедете вы, поедите, отдохнете. И что дальше? Пойдете прямиком к убитым горем родителям, чтобы задавать свои дурные вопросы?

– Я…

– Вам бы лучше сесть в машину, развернуться и уехать туда, откуда вы прибыли.

Сержанта Маршалла не интересовали ответы Дэвида, ведь у него уже была заготовленная картина событий, которую довольно трудно изменить. Она выработалась за счет жесткого гнета внешних проявлений, и он пропустил их через эмоциональное восприятие, не пытаясь даже обдумать. Хотя, с другой стороны, возможно, он был прав. Дэвид не знает, а может лишь догадываться о том, как вели себя журналисты и другие участники событий, последовавших за обнаружением тела ребенка.