Шрифт:
Это был его День Рождения, и Хью сидел со мной в Нью-Йоркском ресторане, ожидая прибытия наших блюд из пятнадцати слов. Он выглядел очень стильно, одетый в костюм и свитер, которые всегда ему принадлежали. Что же касается меня, то я владею только своими ботинками, штанами, рубашкой и галстуком. Мой пиджак же принадлежит ресторану и был предложен мне взаймы метром дэ', который видимо думал что я буду чувствовать себя более комфортно, будучи одетым как дирижёр марширующего оркестра.
Я перебирал толстые золотистые косички, украшавшие мои рукава,
«И что это такое… что именно?» — спросил Хью.
«Это,» — объявил официант — «наша сырая атлантическая рыба-меч, подаваемая в тёмном шоколадном соусе и украшенная свежей мятой».
«Ну вот опять,» — сказал я. «Не могли ли вы придумать что-нибудь менее обыденное?»
«Клёвый пиджак,» — шепнул мне официант.
Как правило, я не являюсь фанатом еды в Нью-Йоркских ресторанах. Мне трудно любить заведение, которое запретило курение, но считает абсолютно пристойным подавать сырую рыбу в луже шоколада. Нормальных ресторанов уже не осталось, по крайней мере в нашем районе. Все приличные трактиры были вытеснены драгоценными маленькими бистро, которые похваляются своей истинно американской кухней. Они называют свою еду «традиционной», но редко мне там попадались блюда, которые я бы знал. Пирожки с капустой были заменены на медальоны головок молодого артишока, инкрустированные травами, которые должны были пробуждать мою память: ах да, именно эти! интересно, настолько же они хороши как те, что готовила моя мать.
Частично проблема заключается в том, что мы живём в неправильной части города. Сохо это вам не место для макаронного салата. Тут собираются лучшие молодые таланты со всего мира чтобы потушить на медленном огне карамельные косточки певчих птиц, выращенных на кукурузе или предложить свои знаменитые рёбрышки опалённого пламенем карпа, подаваемым с ошейничком из притомлённого имбиря, и гарнированным племенем запечённых чилийских опят, припудренных пшиком тёплого мускатного масла. Даже если они вам обещают что-то простое, они всё равно должны будут это возвысить: котлету вымочат в океанской воде, а в салат оливье добавят финики. Если кулинария это искусство, то я думаю что сейчас она переживает стадию дадаизма.
Я никогда не думал, что являюсь привередливым едоком, но мне тяжело сохранять спокойствие духа, когда каждое блюдо включает в себя по меньшей мере дюжину ингридиентов, один из которых меня наверняка не прельстит. Я бы заказал себе бедренный стейк в обрамлении маринованных персиков, но меня останавливает аспириновый соус. Кальмары вроде были бы к месту, но тут мне говорят что их подают в бульоне из пивных дрожжей и с мумифицированными орехами личи. Что мне действительно хочется, так это сигарету, и я всегда тщательно изучаю меню, в надежде на то что какой-нибудь смелый молодой повар наконец-таки признает табак овощем. Жарь его, парь его, вари или засунь в горло креветкам — мне просто необходимо что-то знакомое, чтобы тут продержаться.
Когда же официант принёс наши блюда, то я не мог понять какое же
«Может быть», предположил Хью, «она внутри мясной башни.»
Такой вот ужин нам достался. Хью стал сдувать травяную пыльцу со своих обугленных креветок, а я засучил рукава своего одолженного пиджака и принялся искать обещанную картошку в мясной башне.
«Вон она, смотри!» Хью стал тыкать своей вилкой указывая на нечто, что можно было легко перепутать с изъеденными кариесом коренными зубами. Тёмные пятна по-видимому были моими овощами.
Поскольку я являюсь и обжорой и мазохистом, за моей стандартной жалобой «это было ужасно» всегда следует «и такая маленькая порция!»
Мы очистили свои тарелки и нам вручили десертное меню. Я успел выучить что острая ветчина давно уже не рассматривается просто как мясо на бутерброд, и даже старые выпуски журнала «Наука» можно превратить в щербет.
«Я просто не могу,» сказал я официанту в ответ на его предложение попробовать кус-кус из белого шоколада и ягод дикой смородины.
«Если вы считаете калории, то я могу попросить шеф-повара подать это без крем-фраше.»
«Нет,» — отвечаю ему. «Я действительно не могу.»
Мы просим нас рассчитать, объясняя что мы спешим в кино. До кинотеатра всего лишь десять минут ходьбы, но мне чешется чего-нибудь съесть перед сеансом. В кинотеатре конечно же будет попкорн, но я не люблю мешать просмотр с жеванием. По счастью, на пути нам попалась тележка с хот-догами.
Мои друзья всегда вопрошают, «Как ты можешь это есть? Я читал в газете что их делают из поросячьих губ.»
«И…?»
«И сердец, и век.»
А по мне так это всего лишь три ингридиента, что составляет освежающую смену ритма в питании. Я заказываю свой безо всего, лишь с горчицей, и я вдохновлён тем что продавец подаёт мой хот-дог в горизонтальном положении. Такой простой и вечный, что я в нём признаю, без промедления, еду.