Блюстители
Шрифт:
С белым человеком после таких слов категорически отказались бы разговаривать, но Фрэнки действительно выглядит безобидно.
– Я слушаю, – произносит Отис.
– Уверен, ваша жена рассказывала вам о своем первом муже, Куинси Миллере.
При упоминании этого имени у Отиса слегка опускаются плечи, однако любопытство одерживает верх, и он решает продолжить разговор.
– Немногое, – кивает он. – Причем очень давно. А какое вы имеете отношение к Куинси?
– Юрист, на которого я работаю, представляет его интересы. Мы убеждены,
– Что ж, желаю успеха. Но только Куинси получил то, что заслужил.
– На самом деле это не так, мистер Уокер. Куинси невиновен, и он отсидел двадцать два года в тюрьме за преступление, которое совершил кто-то другой.
– Вы действительно в это верите?
– Я – да. И адвокат, на которого я работаю, тоже.
Отис на мгновение задумывается. За ним не числится никаких нарушений закона, он никогда не сидел в тюрьме, но его двоюродный брат мотает срок за нападение на офицера полиции. В белой Америке тюрьмы – это полезные учреждения, где плохие парни отбывают наказание за совершенные ими преступления. В Америке чернокожих тюрьмы предназначены для того, чтобы убрать часть цветного населения с улиц.
– Ну и кто же убил того адвоката? – интересуется Отис.
– Мы не знаем и, не исключено, не узнаем этого никогда. Однако все же пытаемся выяснить правду и вытащить Куинси из тюрьмы.
– Не уверен, что могу вам помочь.
– Но ваша жена может. На суде она дала свидетельские показания против Куинси. Наверняка она вам об этом рассказывала.
Отис пожимает плечами и оглядывается.
– Вероятно, но это было очень давно. Жена уже много лет не упоминала о Куинси.
– Я могу с ней поговорить?
– О чем?
– О ее показаниях. Она сказала неправду, мистер Уокер. Ваша жена заявила присяжным, что у Куинси был дробовик 12-го калибра. Именно он стал орудием убийства, однако дробовик этот принадлежал кому-то другому.
– Послушайте, я познакомился с Джун через несколько лет после убийства. И вообще-то до меня – и после Куинси – у нее был еще один муж. Я, так сказать, номер три, понимаете? Я знаю, что в молодости Джун приходилось тяжело, но сейчас у нас с ней все хорошо. Поэтому ей меньше всего нужны какие-то неприятности, связанные с Куинси Миллером.
– Я прошу вас помочь мне, Отис, только и всего. Менее чем в двух часах езды отсюда в тюрьме сидит наш брат, чернокожий. Белые полицейские, белый прокурор и белые присяжные обвинили его в том, что он убил белого адвоката. Но все было не так.
Отис сплевывает, прижимается к дверце автомобиля и скрещивает руки на груди. Фрэнки продолжает мягко настаивать:
– Послушайте, я сам отсидел в Джорджии четырнадцать лет за убийство, которое совершил кто-то другой. И я знаю, что это такое. Мне повезло, я смог выйти на свободу, но там осталось еще несколько невиновных заключенных. Таких парней, как вы и я. Нас много сидит в камерах. Правоохранительная система устроена
– Какое отношение ко всему этому имеет Джун?
– Она никогда не рассказывала вам про фонарик?
После секундной паузы Отис качает головой. Фрэнки же старается сделать так, чтобы беседа текла безостановочно.
– В деле фигурировал фонарик со следами крови. Копы сообщили, что он находился на месте преступления. Куинси этого фонарика в глаза не видел и уж тем более к нему не прикасался. Джун заявила присяжным, будто у него был похожий. Но это неправда, Отис. Неправда. Еще она сказала членам жюри, что в ночь убийства Куинси находился где-то в Сибруке. И это тоже ложь. Он был в часе езды от города в компании своей подружки.
Отис женат на Джун уже семнадцать лет. Фрэнки полагает, что он в курсе того, что его супруга дала ложные показания в ходе судебного процесса, а потому не следует ходить вокруг да около.
– Вы хотите сказать, что она лгунья? – усмехается Отис.
– Нет, во всяком случае, теперь – нет. Но вы сами говорили, что в прошлом Джун была другой женщиной. Они с Куинси пребывали в состоянии войны. Он задолжал ей большую сумму денег и был не в состоянии выплатить ее. Полицейские надавили на Джун, чтобы она дала нужные им показания против Куинси.
– Все это было очень давно, приятель.
– Вы правы. Можете спросить об этом Куинси – уж он-то точно это знает. Он сидит в тюрьме уже двадцать два года.
– Ну хорошо, предположим, тогда Джун сказала неправду. Вы ожидаете, что сейчас она это признает? Бросьте.
– Я лишь хочу с ней поговорить. Мне известно, где Джун работает. Я мог бы отправиться прямо туда, но мы не действуем таким образом. Мы не нападаем на людей из засады, Отис. Я уважаю вашу частную жизнь и прошу у вас позволения побеседовать с женой. Вот и все.
– Все равно это похоже на нападение из засады.
– А что еще мне оставалось делать? Отправить вам письмо по электронной почте? Послушайте, я скоро уезжаю из города. Поговорите с ней и послушайте, что она скажет.
– Я знаю, что она скажет. Что у нее нет ничего общего с Куинси Миллером.
– Боюсь, все-таки есть. – Фрэнки протягивает собеседнику визитную карточку фонда «Блюститель». – Вот мой номер телефона. Я просто прошу вас об одолжении.
Отис Уокер берет карточку и прочитывает все, что написано с обеих сторон.
– Ваша фирма имеет отношение к какой-то церкви?
– Нет. Просто человек, который занимается данным делом и который когда-то вытащил из тюрьмы меня, еще и священник. Это хороший парень. У него такая работа – вытаскивать из тюрьмы невиновных.
– Он белый?
– Ага.
– Наверняка какой-то мерзкий тип.
– Вам он понравится. И Джун тоже. Дайте нам шанс, Отис.
– Не слишком на это рассчитывайте.
– Спасибо, что уделили мне время.
– Ладно, не за что.