Блюз белого вампира
Шрифт:
Дворецкий отвернулся от экрана, и потайная панель начала закрываться.
— Эй! Погоди!
Джулс поспешно выудил из кармана листок со стихотворением, что дала Морин, и стал читать его вслух как можно быстрее, пока экран не скрылся полностью.
Окончен день, Во тьме глухой Мы обуяны Жаждой той, Что отправляет Нас в полет. Спасенья смертный Пусть не ждет. НеМеталлическая панель замерла, а затем снова открылась, как показалось Джулсу, почти неохотно. Впервые на слишком бесстрастном лице дворецкого промелькнуло какое-то чувство, а именно — недовольство.
— Ну что ж, — процедил он, — я впущу вас, и вы сможете встретиться с кем-нибудь из хозяев. Когда будете идти через сад, постарайтесь не топтать розы.
Зажужжал электрический двигатель, и массивные створки главных ворот неспешно отворились. Из сада навстречу Джулсу вырвалось благоухание лилий, орхидей и экзотических роз. Он ступил внутрь с некоторой опаской, не уверенный, что на него не натравят свору сторожевых псов. Или сторожевых волков. К счастью, тишину внутреннего двора нарушали только взлеты и падения кроваво-красных водяных струй в фонтанах, которые выстроились вдоль всего пути к мраморным ступеням главного входа. Проходя мимо одного из фонтанов, Джулс посмотрел на выложенное красочной мозаикой дно. Там, верхом на коне, суровый и могучий средневековый монарх пронзал длинным копьем грудь турка. Джулс догадался, кто это. Влад Цепеш из Трансильвании.
Мраморные ступени вели к гигантской входной двери. Не успел Джулс прикоснуться к отполированному до блеска дверному молотку в форме волчьей головы, как дверь отворилась.
— Прошу вас, — пригласил дворецкий с выражением прежней бесстрастности. В реальности его лицо по крайней мере не казалось искусственным. — Господин Краус сейчас в отъезде, а господин Кац занят. Вас сможет принять только господин Бестхофф. Прошу следовать за мной.
Массивную дубовую дверь высотой больше трех метров и сантиметров в тридцать толщиной дворецкий закрыл, едва надавив на нее пальцами. Отзвук глухого удара прокатился по дому. Джулс следовал за своим провожатым и глядел на его чопорно выпрямленную спину. Значит, лицо на мониторе создано компьютером. Эти Краус, Кац и Бестхофф, должно быть, чертовски крупные шишки в сообществе бессмертных, если могут держать в дворецких вампира.
В полном молчании слуга вел Джулса по мраморным полам через украшенные позолотой залы, мимо гобеленов и итальянских статуй эпохи Возрождения. Когда они приблизились к повороту, Джулс был почти уверен, что там из стен будут торчать руки с горящими факелами в бледных пальцах. Увы, его постигло разочарование. За поворотом опять оказались гобелены, на которых рыцари снова рубили головы смуглолицым туркам.
— Прошу вас, — сказал дворецкий, остановившись перед дверью с золотой отделкой. — Господин Бестхофф ждет вас в библиотеке.
Джулс вошел и тут же подумал, что это самая необычная библиотека, что он когда-либо видел. Никаких журналов и мягких обложек. На дубовых полках рядами выстроились толстые, обтянутые кожей тома с названиями на неизвестных Джулсу языках. Посреди библиотеки стояло шикарное кожаное кресло красного цвета, и из него навстречу гостю поднялся человек. Его внешность поразила Джулса не меньше, чем сама комната. Очень высокий, со свинцово-серыми глазами и тщательно
Бестхофф холодно, но вежливо улыбнулся и протянул Джулсу руку.
— Мистер Дюшон, полагаю? Меня зовут Жорж Бестхофф. Итак, насколько я понимаю, у вас есть некая информация, которой вы хотели бы поделиться.
— Да… э-э-э… очень приятно познакомиться. Много о вас наслышан. Понимаете, у меня появилась кое-какая проблема, и я думаю, вас она тоже касается. Я надеялся, вы как-нибудь поможете мне. Вы ведь главные среди наших.
— Понимаю.
Бестхофф указал на кушетку эпохи королевы Анны, стоящую напротив его кресла. Джулс как мог бережнее опустился на хрупкий антиквариат. Бестхофф сел обратно в кресло.
— Желаете чашку кофе? Или предпочитаете бренди?
Значит, эти вампиры все еще могут пить спиртное? А почему не предложить гостю бокал крови, подумал Джулс. Ну да ладно.
— От кофе не откажусь.
Бестхофф потянулся к мраморному столику возле кресла и нажал одну из кнопок на небольшом пульте.
— Штраусман, будьте добры, чашку кофе для нашего гостя.
Затем снова повернулся к Джулсу.
— Вы прочли Штраусману отрывок из «Кровавой ночи», не так ли? Эта поэма известна очень небольшому числу людей. Поэма, к слову сказать, моего собственного сочинения. Плоды романтической юности в Румынии, если можно так выразиться. Как вы узнали о ней? Надеюсь, не из Интернета?
Бестхофф сдержанно улыбнулся, пристально всматриваясь Джулсу в глаза.
— Отрывок мне дала Морин Ремуладе. Она мой друг и хотела, чтобы я обязательно поговорил с вами.
Глаза Бестхоффа внезапно зажглись интересом.
— Морин! Наша беглянка. Странно, что она до сих пор хранит в памяти эти строки. Я был уверен, что она не собирается их когда-либо использовать. Скажите, она по-прежнему танцует в так называемом мужском клубе во Французском квартале?
— Ага, и как всегда, собирает толпы.
Бестхофф улыбнулся.
— Яркая была девушка. Грустно осознавать, до чего она опустилась. Я предсказывал, что так и случится. Предсказывал, но она не желала слушать.
Он перевел глаза на маленький портрет, который висел между двумя высокими книжными шкафами. С портрета на них смотрела девушка с тонкими руками и изящными скулами. Джулс вздрогнул, узнав в ней юную Морин. За несколько десятилетий они оба успели так раздаться вширь, что Джулс забыл, какой Морин была когда-то.
Бестхофф постучал длинными ногтями по столику.
— Однако хватит о прошлом. Так какой информацией, мистер Дюшон, вы хотели с нами поделиться?
Джулс откашлялся и заговорил, тщательно выбирая слова, чтобы произвести максимальное впечатление.
— В городе появился новый вампир. Цветной вампир.
Бестхофф медленно переплел длинные тонкие пальцы.
— Цветной вампир? Ну же, мистер Дюшон. Здесь нет необходимости прятаться за такими эвфемизмами. Говорите прямо.
— Ладно. Чернокожий вампир. Ну так вот, этот сопляк строит из себя неизвестно что, говорит, у него есть целая армия вампиров. Сами понимаете, тоже черных. Этот засранец, Мэлис Икс, как он себя называет, хочет выжить меня из города. Вломился в мой дом, испоганил мне весь гроб и потребовал, чтобы я больше не кусал цветных… в смысле, чернокожих. Как вам это нравится?