Блюз белого вампира
Шрифт:
— Ха. — Джулс приподнял бровь. — Вот в этом я ни капли не сомневаюсь.
Дудлбаг облокотился на стол и пристально посмотрел другу в лицо.
— Отсюда следующий вопрос. Как ты думаешь, почему Мэлис Икс ненавидит тебя так сильно?
Джулс фыркнул.
— Ничего тут загадочного нету. Негров ведь долго по-всякому унижали. Мы с тобой оба помним всю эту расовую дискриминацию в Новом Орлеане. С тех пор не так много времени прошло. Я — белый парень, Мэлис — черный, поэтому он меня и не любит. Песня Юга, вот как это называется, приятель. Самая старая история наших мест.
— Разве?
— А почему нет, черт возьми?
— Ты ведь не единственный белый вампир в Новом Орлеане. Почему Мэлис Икс не преследует остальных?
Джулс выкатил глаза.
— Проще простого. Бестхофф с Кацем и всеми остальными сидит в своем поместье на Бамбу-роуд, где Мэлису их просто не достать. Там у них настоящая крепость.
— Я имел в виду не Каца с Бестхоффом.
— А кого тогда?
Дудлбаг помедлил с ответом.
— Морин.
Джулс невольно вздрогнул.
— А что Морин?
— Сам подумай, Морин живет тем, что завлекает своих жертв из клуба. Учитывая то, какая там клиентура, питается она не только белыми. Однако на Морин никакие чернокожие вампиры не нападали и никаких предупреждений ей не делали. Почему?
Джулс прикусил нижнюю губу.
— М-м… что-то не нравятся мне твои намеки. Мо никак не может быть тут замешана. Только не Мо. Она ведь пустила меня к себе после Батон-Ружа без всяких вопросов. Мы столько всего пережили вместе.
— Мне тоже не нравится так думать, Джулс, но вопросы сами по себе не исчезнут. Думаю, очень скоро нам придется пойти к Морин и обо всем ее подробно расспросить.
На следующий вечер, всего минут через сорок после захода солнца, Джулс и Дудлбаг въехали на дамбу через Пон-чартрейн и двинулись на север, в сторону Ковингтона. Несмотря на отчаянное сопротивление автомобиля, Джулс увеличил скорость до сорока двух километров в час вместо допустимых здесь тридцати пяти. «Линкольн» со своей древней подвеской перебирался через соединительные стыки моста, как разбитая частичным параличом старушка.
Дудлбаг, одетый в алое платье для коктейлей, крепко держался за подлокотник и морщился всякий раз, когда они подпрыгивали на очередном стыке.
— Могу я сказать прямо?
Джулс сосредоточенно крутил рулевое колесо, не решаясь ни на секунду оторвать взгляд от дороги.
— Неплохо бы. Мне никогда за богатый словарный запас призов не давали.
— Плохая это идея — с набором армии.
— Разве я спрашивал твоего мнения? — Джулс резко свернул, чтобы не столкнуться с низко летящей чайкой. Раздался визг лысых покрышек. — Интересно, кто вчера говорил всякую ерунду типа «Джулс, ты здесь ответственная сторона» или «Я собираюсь помочь тебе в том, чего хочешь именно ты, Джулс»? Это все вранье, что ли, было?
Дудлбаг вздохнул.
— Да не обманывал я тебя, Джулс. В моем представлении в понятие «помощь» входит и непредвзятый взгляд на твои решения. Вот если бы я не стал честно высказывать своего мнения, это и было бы враньем.
Теперь вздохнул Джулс.
— Ладно. Выкладывай. Чувствую, нравится мне это или нет, а слушать все равно придется.
—
Джулс насупился.
— Господи, опять двадцать пять! Мы ведь это уже проходили. Некогда нам! С армией время поджимает. У меня там на трех баллонах таймеры тикают, вот-вот газ выпустят. Только бы успеть через чертов мост перебраться.
Дудлбаг расправил складки на платье.
— Ну, знаешь ли, особой трагедии не случится, если таймеры без тебя сработают. Власти расценят это как политическую акцию. Повернуть обратно в город еще не поздно.
— Почему ты так настроен против моего плана? Только потому, что классная идея пришла в голову не тебе? Я прав?
Дудлбаг сдвинул брови.
— У меня хватает собственных классных идей, и чужим я никогда не завидую. Почему я настроен против твоего плана? По двум причинам. Во-первых, никакая армия тебе не нужна. Во-вторых, если и была бы нужна, то не такая.
Джулсу прямо в глаза ударил дальний свет от фар встречного автомобиля, и он зажмурился.
— Значит, не нужна мне армия, да? Может, рассказать это десяткам убийц, которых Мэлис на меня науськивает?
— Тебе не надо бороться с десятками убийц, Джулс. Надо бороться с одним-единственным.
Джулс фыркнул.
— Плевал я на такую философию, ясно? И обсуждать тут нечего. Я тверд как камень. — Он глянул на часы, слабо освещенные зеленым светом от приборной доски. — Черт! Гляди, сколько времени! Торопиться надо, а то там вся толпа успеет без нас и заснуть, и проснуться.
Джулс еще сильнее вдавил скрипучую педаль газа в ржавый пол, подгоняя и без того обессиленный «линкольн». Дудлбаг вынул из сумочки пудреницу и подправил макияж.
— Ну, разумеется, не следует заставлять твоих неонацистов ждать.
— Никакие они тебе не неонацисты, а сторонники превосходства белых.
— Ах, простите! Как я мог не заметить столь существенной разницы?
Когда Джулс въехал на грязную стоянку перед зданием Союза американских ветеранов, она была заполнена примерно наполовину. Он посмотрел, нет ли тут грузовиков телевизионщиков. Если репортеры будут в зале, когда пойдет газ, их тоже придется вербовать, а там — будь что будет. К облегчению Джулса, ни грузовиков, ни фургонов с названием телекомпаний на стоянке не наблюдалось.
Он снова посмотрел на часы.
— Повезло. Газ пойдет в девять пятьдесят, а сейчас только девять сорок. Осталось десять минут.
— О радость! — изрек Дудлбаг, поправив платье.
— Пошли внутрь. Поглядим, что там происходит.
Народу на собрании было не так уж много. Джулс бегло пересчитал присутствующих — получилось человек двадцать — двадцать пять. Он с трудом отогнал разочарование. Ничего, хватит и столько. По крайней мере почти все они были мужчины. Женщин — только двое. На груди одной из них висела карточка репортера «Нью-Орлеан таймс», а на коленях лежал блокнот. На столике у задней стены Джулса ждал приятный сюрприз — кофейник и пластиковые стаканчики. Он встал рядом со столиком и стал слушать.