Блюз для винчестера
Шрифт:
— Ты странный белый, Стивен, — сказала она, обтерев губы рукавом. — Я никогда не слышала такую речь. И никогда не слышала от белого человека таких слов. Прощай.
Она потянула за повод, и послушная лошадь сошла вслед за ней с дороги, уходя все дальше и дальше в лес.
5. ПО ТУ СТОРОНУ ВРЕМЕНИ
Оставшись один, Степан Гончар разложил на снегу все свое оружие: винчестер, дробовик и три револьвера. Надо было бы избавиться от лишнего груза, потому что Степан уже основательно пропотел под тяжестью бобровых шкур. Но он чувствовал,
С дробовиком все ясно. Он так и останется висеть на плече. Но что делать с револьверами?
Три кольта были похожи один на другой, как три брата. Но судьба у этих братьев сложилась по-разному, и это отразилось на их облике.
Револьвер Сиплого отличался изысканной отделкой. Он был иссиня-черным, с перламутровыми вставками на щечках деревянной рукоятки, которая имела на внутреннем изгибе выемки под пальцы. Гончар не удержался и потянул револьвер из черной кобуры. Оружие выскользнуло так легко, словно само прильнуло к ладони. Кольт был тяжелым, но удивительно удобным, и, вытянув руку, Степан смог оценить его великолепную балансировку. Его немного удивило, что на стволе не оказалось мушки. Приглядевшись, он обнаружил у самого дульного среза едва заметный светлый след. Мушка была спилена, по всей видимости для того, чтобы можно было носить револьвер в кармане или за поясом и выхватывать, не боясь, что ствол зацепится за одежду. А прицеливаться на близком расстоянии можно и по стволу.
Нет, такое изысканное оружие Гончар не мог выбросить в глухом лесу. Он нацепил пояс обратно и обмотал шнурок вокруг бедра, чтобы кобура плотно прилегала к ноге.
Напарник Сиплого, Гомес, оставил после себя два потертых до блеска револьвера с длинными стволами, нелепыми кургузыми курками и потеками ржавчины в выемках барабанов. Рукоятка старого кольта была отделана какой-то липкой резиной, и Гончар взялся за нее, преодолевая отвращение. Но оказалось, что револьвер плотно сидит в ладони, а подпиленный курок очень удобно взводить большим пальцем. Похоже, что все в этой конструкции рассчитано на мощный патрон. Резина погасит жесткую отдачу, а прицельное устройство позволит вести меткий огонь на большой дистанции. Разве мог Степан отказаться от такого преимущества? Он вздохнул и связал обе кобуры Гомеса поясом, а потом вместе со связками бобровых шкур перекинул через плечо. По крайней мере, теперь избыток вооружений не будет бросаться в глаза каждому встречному.
Ну а что прикажете делать с винчестером? Семь бед — один ответ, решил Степан и зашагал дальше по дороге, сгибаясь под тяжестью груза и держа винчестер в руках.
Оглянувшись, он различил за редкими деревьями силуэт лошади. Ему показалось странным, что девушка, так решительно направившись в лес, успела отойти совсем недалеко. Он пригляделся и увидел, что лошадь стоит на месте. Две маленькие фигурки возвышались над седлом. Но Саби не было видно.
Гончар стоял и смотрел на лошадь за деревьями. В воздухе закружился мелкий снег, и за его дрожащей сеткой уже трудно было разглядеть что-нибудь. Но темное бесформенное пятно оставалось неподвижным.
«Как я мог отпустить ее, больную, с детьми? — подумал Степан. — Никогда не надо слушать женщин, ни русских, ни индейских. Придется
Пробравшись к стоящей лошади, он не сразу заметил девушку. Саби лежала за кустом, на боку, пытаясь подняться. Но ее рука бессильно подломилась, и Степану пришлось опуститься перед ней на колени, чтобы подхватить на руки и поднять.
Она оказалась легче, чем он ожидал.
— Ну, далеко ты ушла без меня? — укоризненно спросил он. — Всегда слушай, что говорят старшие. В седле удержишься?
Опираясь на него, она забралась в седло. Один малыш уселся перед ней, а другой — сзади, вцепившись в ее балахон. Лошадь терпеливо стояла, не шелохнувшись, пока седоки устраивались. Но как только Степан взялся за повод, фыркнула и тряхнула головой, пытаясь вырвать узду из его рук.
— Поговори у меня еще! — прикрикнул на нее Гончар. — В глаз хочешь?
Чисто русская фраза оказалась вполне правильно понята, и лошадь пошла за новым хозяином так же послушно, как шла за всеми предыдущими.
Почтовая станция представляла собой три бревенчатых дома и два высоких сарая. Над дверью одного дома красовалась доска с выжженной надписью: «Почта. Западный Союз телеграфистов. Небраска». Узкие окошки были прикрыты железными решетками.
Степан поднялся на крыльцо и постучал в дверь, сколоченную из толстых досок. В соседнем окне заскрипела, поднимаясь, рама, и из-за решетки послышался голос:
— Ты кто такой?
— Работник доктора Фарбера.
— Ну и что?
— Он сказал, чтобы я ждал его на почтовой станции.
— Минутку.
Минутка длилась минут десять. Дверь распахнулась, и на крыльцо вышел мужчина с щегольскими усиками, в черной рубашке с пестрым широким галстуком. Под желтым кожаным жилетом виднелись сразу два пояса с патронами и рукоятка револьвера.
— Доктор Фарбер еще не приехал, — сказал он, оглядывая Степана и держа руку на кобуре. — Ты один?
«Ничего себе телеграфист», — подумал Степан и кивнул.
Из дома послышался другой голос:
— Кто там, Патрик?
— Траппер Фарбера! — крикнул, полуобернувшись, щеголь в желтом жилете. — Я его едва разглядел под шкурами. Думал, медведь к нам пожаловал. А это, оказывается, траппер.
— Ну их всех к черту! — послышалось из глубины дома. — И так дышать нечем.
— Доктор Фарбер еще не приехал, — подчеркнуто вежливо произнес щеголь. — Вам, мистер, придется подождать его в трактире. К моему глубочайшему сожалению, наш офис не в состоянии вместить всех работников знаменитого доктора Фарбера. Но вы, конечно, можете оставить товар под нашей охраной.
— Спасибо, — сказал Гончар, — но у меня есть охрана.
— О, я вижу.
Телеграфист насмешливо развел руки, и дверь захлопнулась.
Степан увидел, что Саби пытается слезть с лошади, и подставил ей свои руки.
— Мы будем в конюшне, — сказала она. — Я не хочу в трактир заходить. Иди один, договорись с хозяином о ночлеге.
— Что за дела, — разозлился Степан. — Пойдем вместе, тебе надо скорее лечь в теплую постель.
— Сначала надо устроить лошадь. А в дом я не пойду. Договорись с хозяином. Мы переночуем в конюшне наверху, на сене.
— Нет. Ты будешь спать в комнате, под теплым одеялом. И тебе нужна горячая еда. И не спорь со мной.