Блюз мертвых птиц
Шрифт:
— Похоже, что да.
— А что ты там вообще делал?
— Я подумывал о том, чтобы подстрелить старика. Да и Дюпре тоже. Жаль, что не сделал этого.
— Ты не такой.
— Не будь в этом так уверена.
— Клет, может, мне уехать из города?
— А куда ты отправишься?
— Какая разница? Из-за меня у тебя проблемы с твоим лучшим другом. Алафер тоже злится на меня. Если я останусь здесь, рано или поздно меня арестуют. У меня такое ощущение, что моя жизнь испорчена навсегда, и я не вижу выхода.
— Ты беспокоишься из-за смерти Джессе Лебуфа?
Гретхен кивнула.
— Лебуфа застукали, когда он насиловал женщину. Мало того, она помощник шерифа. Тот, кто пристрелил его,
— Ты думаешь, Пьер врал мне? Все эти вещи, что он говорил…
Гретхен видела, как Клет пытается собраться с мыслями для ответа.
— Ты прекрасная женщина и замечательный человек, — сказал он, — и он не говорил тебе ничего такого, чего не знал бы на его месте любой человек, способный видеть. Не приближайся к этому ублюдку. Если я его увижу, это будет худший день в его жизни.
— Я больше не хочу делать людям больно. И не хочу, чтобы людям было больно из-за меня.
— Гретхен, я подвел тебя. Нет ничего хуже, чем когда девочка растет без отца. Я никогда не прощу себя за то, что позволил этому произойти. Но этот отморозок не наложит на тебя свои лапы.
Она пустым взглядом смотрела в пол.
— Как ты думаешь, чем же все это закончится?
— Парни, стоящие за всем этим, думают, что мы с Дэйвом знаем что-то, чего мы в действительности не знаем. Те же самые люди считают, что ты представляешь для них угрозу. Если все пойдет, как они хотят, мы все превратимся в удобрения.
Персел достал салфетку из коробки, выплюнул в нее жвачку и бросил в корзину.
— У тебя что, десны кровоточат? — спросила Гретхен.
— Да, иногда. Никогда не чистил зубы правильно.
— Что ты скрываешь?
— Да ты хуже, чем Дэйв. Послушай, близнецы Боббси из убойного отдела — это навсегда. А теперь ты одна из нас. Значит и ты тоже навсегда.
— Нет, я не одна из вас. Я убивала за деньги, Клет.
Он наклонился над столом, ткнув в воздух указательным пальцем.
— Ты делала то, что тебе приходилось делать, потому что мужчины издевались и насиловали тебя, когда ты была ребенком. Ты все равно моя маленькая девочка, и я вырву язык любому, кто скажет, что ты не прекрасная молодая женщина. Ты следишь за моими словами? И чтобы я больше не слышал, как ты себя унижаешь. Ты один из лучших людей из всех, кого я знал.
Гретхен почувствовала комок в горле, такой большой, что не смогла его проглотить.
С этого места в моем рассказе я не могу быть полностью уверен в произошедших далее событиях. Ночью в четверг пошел ливень, за которым в Луизиане всегда следует холодный фронт, наступающий с севера со скоростью летящего кулака и украшающий поля сахарного тростника изморосью, а края каналов заковывая в первый несмелый лед. Мальчишкой я всегда ждал этой погоды, ждал, когда отправлюсь с отцом на утиную охоту на остров Пекан, когда мы вместе поднимались из камыша, прижав ружья к плечу, снимая с небосвода крякв и канадских гусей, чьи клинья были словно высечены на облаках до самого горизонта. Но те времена давно миновали, и когда мы с Молли отправились спать около десяти в тот четверг, сны унесли меня в места, которые, казалось, не имели ничего общего с южной Луизианой, лаем ретриверов и звуками гусей, падающих на тонкий лед вокруг нашей засады.
Во сне я видел длинную полоску чистой зеленоватой воды в Драй-Тортугас, розовато-серую массу Форт-Джефферсона на заднем плане, а ниже — коралловый риф в виде подковы, формирующий нечто наподобие чаши, в которой парило облако горячей голубой воды, словно чернила. Риф был покрыт нитями фосфоресцирующих водорослей, за ними виднелись лобстеры, прячущиеся в камнях, и тени рифовых акул,
Затем вода вдруг начала отступать от кромки пляжа, окружающего форт, открывая на дне скалистую, крошащуюся породу. Вода неумолимо исчезала, словно кто-то вытащил пробку на дне океана. Лодка, где я стоял, опускалась вместе с уровнем воды, пока не воткнулась килем в морское дно. Я ждал, что увижу покрытые кораллами пушки, заржавевшие торпеды и останки древних кораблей посреди волнистого пейзажа со сглаженными контурами песчаной скульптуры. Я ошибался. Я оказался посреди пустыни и вдалеке видел, как округлость Земли капает с горизонта в темно-синее небо, в котором не было ни облаков, ни птиц. Песок был покрыт вулканическим порошком и большими кусками базальта, разбросанными среди мерцающих луж с ядовито-зеленой жидкостью, напоминающей химические отходы. Я не видел никаких признаков жизни, пропали даже лобстеры и рифовые акулы, хотя я точно знал, что они были у коралловой подковы несколько мгновений назад. Единственным человеческим сооружением, насколько видел глаз, был Форт Джефферсон, место, где Доктор Сэмюэль Мадд был посажен за решетку за ту роль, что он сыграл в удавшемся покушении на президента Линкольна. Флаг, некогда реявший над ним, превратился в выцветшие на солнце полоски красной, белой и синей марли.
Я сел в кровати и с облегчением услышал дождь, бьющий по деревьям и барабанящий по нашей металлической крыше, стекая через водостоки на грядки и во двор. Я надеялся, что дождь затянет на всю ночь, затопит наш участок, забьет канализационные стоки, перельется через тротуары и волнами омоет улицы и склоны у канала, пока дубы, кипарисы и тростник вдоль их берегов не задрожат в мощных потоках воды. Я хотел видеть, как дождь начисто вымоет поверхность земли, как это уже случалось во времена Ноя. Я хотел верить в то, что утром меня будет ждать розовый восход, радуга и одинокая голубка в небе, летящая к кораблю с зеленой веткой в клюве. Я хотел верить в то, что библейские события старых эпох снова могут произойти. Иными словами, я хотел верить в невозможное.
Я был на полпути в туалет, когда зазвонил телефон. Я снял трубку на кухне. Сквозь оконное стекло я видел тяжелые клубы белого тумана на поверхности канала, видел Треножку и Снаггса, прижавшихся друг к другу в конуре.
— Угадайте, кто это, мистер Дэйв, — произнес голос.
— Я не уверен, что снова готов к этому, Ти Джоли, — ответил я.
— Я сделала что-то не так?
— Мы побывали на острове к юго-востоку от Чанделер. Там никого нет.
— Как это? А где я, по-вашему, нахожусь?
— Не имею ни малейшего представления.
— Я вижу пальмы и воду через окно.
— Судя по голосу, ты чем-то накачалась, Ти Джоли, — сказал я.
— Не вините меня. Я не могу не принимать то, что они мне дают.
— Кто они?
— Доктор с медсестрой. Я почти истекла кровью. Вы ничего не слышали от Блу?
— Нет, не слышал. Блу умерла от передозировки. Ее тело заморозили в глыбе льда и выбросили в море к югу от округа Святой Марии. Я видел тело на столе у патологоанатома. Последнее, что она сделала перед смертью, это положила себе в рот записку о том, что ты еще жива. Ты должна прекратить лгать себе, Ти Джоли.
— Блу не употребляет наркотиков. Больше не употребляет. Я видела ее на видео. Она махала мне рукой с лодки. В океане, там, где Калифорния.
— Где Пьер Дюпре?
— Даже не знаю. Я сплю большую часть времени. Я хочу вернуться домой. Я скучаю по Сент-Мартинвиллу.
— Ты должна узнать, где ты находишься, и сказать мне.
— Я же уже говорила. Я вижу стены снаружи, пальмы и волны, бьющие по пляжу.
— Ты в месте, которое напоминает форт? Покрытый штукатуркой?
— Да, сэр.