Блюз мертвых птиц

Берк Джеймс Ли

Отсутствие у Пьера Дюпре оружия нас не интересовало. Мы знали, что нам предстоит сделать выбор — достать Хелен Суле из глубокой заморозки или иметь дело с толстяком в клетке с Гретхен и Алафер.

— Разберись пока с той парочкой на кухне, а я побеседую с жирдяем, лады? — бросил Клет.

— У тебя только один выстрел.

— Но он об этом не знает.

— Если ты промахнешься, он убьет девочек.

— Так что ты предлагаешь?

— Прекратить треп и взяться за дело.

Мы крадучись пробрались вдоль стены до обычной двери, за которой находилась решетчатая дверь в клетку. Я осторожно приоткрыл дверь, достаточно, чтобы видеть, что происходит

внутри. Толстяк не терял времени даром. Пока мы разбирались с Пьером Дюпре и тремя остальными, он положил Гретхен в саркофаг и приподнял его крышку над ней таким образом, чтобы она висела всем своим немалым весом шипами вниз прямо над телом дочери Клета и упала бы на нее, если бы что-то заставило его отпустить крышку или ослабить хватку. В правой руке он держал маленький черный пистолет с белой рукоятью. Он принял позу оптимального равновесия, чтобы поддерживать массивную крышку саркофага с минимальным усилием и напряжением для его левой руки и плеча, но его лицо уже выдавало усталость.

— Тебя зовут Гарольд? — спросил я.

— Да.

У него был маленький рот и подбородок с глубокой ямочкой, выдававшие в нем ирландца, а лицо было покрыто пигментными пятнами, как у человека с увеличенной и нездоровой печенью. Он снял пиджак, его подмышки выделялись темными пятнами пота.

— У Клета 357 калибр твоего приятеля, и он направлен прямо тебе в голову. Будь умницей, прислони крышку обратно к стене, — произнес я.

— Хрена с два, — ответил он, сейчас вы, два голубка, бросите свои стволы ко мне в клетку.

Я видел, как Гретхен приподняла голову из саркофага. Я видел, что ей удалось избавиться от липкой ленты, закрывавшей ей рот, и теперь она смотрела прямо в глаза Клета, не говоря ни слова.

— А ты знаешь, что она должна была тебя прикончить? — спросил Гарольд. — И я думаю, что именно это она и планировала сделать. Может, мы тебе жизнь спасли, чувак.

— Это неправда, — сказала Гретхен.

— Мы все про нее знаем, приятель, — заявил Гарольд, — она выполняла заказы для семьи Гамбино, а в перерывах трахалась с их парнями. В одной берлоге в Халандейле она за раз обслужила всю их бригаду.

Я осторожно надавил на решетчатую дверь, она была не заперта.

— Возьми пару подушек с дивана, — прошептал я Клету.

— Хватит там шептаться, бросайте свои стволы сюда, — крикнул Гарольд, — у меня сердце слабое, я не могу эту крышку вечно держать. Ну?

— Твои работодатели унесли ноги, — сказал я, — зачем брать все на себя? С нормальным адвокатом ты можешь отделаться легким испугом. Гарольд, «Ангола» — гиблое место. Поступай умно.

Он прикусил губу, затем покачал головой. Краем глаза я видел, как Клет снял с дивана две огромных кожаных подушки.

— Проблема в том, что ему мозгов не хватает, — сказала Гретхен, — так ведь, Гарольд? Но низкий коэффициент интеллекта — это не самая большая твоя проблема. Ты когда-нибудь видел «Хижину на сто первой улице» с Ли Марвином и Фрэнком Лавджоем? Ли Марвин играет агента-коммуниста, который работает под прикрытием в дешевой забегаловке в северном Лос-Анджелесе. Фрэнк Лавджой исполняет роль агента ФБР, который настигает его в последней сцене. На кухне Фрэнк наставляет на него ружье для подводной охоты, а Ли смотрит на ружье с открытым ртом, а сам одет в грязный замасленный передник. И Фрэнк говорит: «Знаешь, кто ты, кореш? Ты не только коммуняка, ты еще и засранец. Ведь ты же знаешь, что значит засранец?» Ли покачал головой. Он с головы до ног покрыт жиром и прочим кухонным дерьмом,

так, что аж с экрана воняет. И тут Фрэнк продолжает: «Засранец — это тот, кто даже после душа остается грязным». И простреливает ему грудь из ружья. И в последнем кадре видно, как дрожит веревка от гарпуна подводного ружья, а вот это уже настоящий класс, потому что ты знаешь, что Ли корчится в предсмертных муках на полу, но камере до этого и дела нет.

— И с чего мне сдалась пара давно мертвых актеров? — спросил Гарольд.

— Потому что ты скоро к ним присоединишься, — ответила Гретхен.

Я поднял «АК-47», прислонил его к решетке, чтобы унять дрожь, и поймал голову Гарольда в перекрестье прицела. Клет уже расположился по правую сторону от меня, скрыв подушки за стеной.

— Последний шанс, Гарольд. Говорят, в аду очень жарко, даже зимой, — произнес я.

— Робишо, не корчи из себя крутого, — сказал он, — ты не ковбой, а потому иди ты в задницу со своими дешевыми понтами.

Мы должны были идеально рассчитать время. Если Клет замешкается хотя бы на секунду на входе в камеру, Гретхен умрет. Если я нажму на спусковой крючок на секунду раньше срока, Гретхен умрет. Если не попаду точно в цель, если выстрелом не отключу все моторные навыки Гарольда, Гретхен умрет.

— Давай, Дэйв. Сделай это, сейчас! — прошептал Клет.

Я старался плавно дышать через нос и контролировать свое сердцебиение, глаза щипало от пота. Я подтянул спусковой крючок и увидел, как глаза толстяка посмотрели прямо в мои, как на его лице отразился странный момент осознания всего происходящего, как будто он увидел, как вся его жизнь превратилась во вращающуюся в воздухе монетку с заранее предрешенным результатом: Гарольд уже сделал шаг в дверь, ведущую в другое измерение.

«АК-47» давно снискал себе большое уважение со стороны всех тех, кому довелось противостоять вооруженному им противнику. В отличие от ранних моделей «М-16», которые часто застревали, если не дострелять магазин до конца, «АК-47» стрелял плавно и обладал пробивающей мощью, почти в два раза превосходящей его американского коллегу, используя пули, весившие более чем в два раза больше боеприпасов для «М-16». В полуавтоматическом режиме и с близкого расстояния этот автомат был смертоносно точным. Я поймал лоб Гарольда в перекрестье прицела, прошептал Клету: «Один, два, три» и выпустил две пули одновременно с тем, как Клет ринулся в камеру. Отстрелянные гильзы медленно отскочили от решеток и полетели вниз.

Я никогда не видел, чтобы Клет двигался так быстро. Две пули разнесли Гарольду голову, оросив стену ее содержимым, но прежде чем тяжелая крышка саркофага упала на Гретхен, Клет бросил обе толстых кожаных подушки и поймал крышку за самую кромку.

Я осторожно снял пленку со рта Алафер и разрезал путы на ее запястьях и лодыжках карманным ножом.

— Ты нашел Джули Ардуан? — спросила она.

— Да, — сказал я, глядя через плечо сквозь решетки, не уверенный в том, видела ли она смерть Джули.

— Я не смогла остановить их, — сказала моя дочь, — я пыталась.

— Это не твоя вина, Алафер. Они планировали убить всех нас.

— Почему они так ненавидят нас? — спросила она.

— Потому что мы не такие, как они, — ответил я. — Ты видела Хелен Суле?

— Нет. Где она?

— Ее держат на кухне. Ты не знаешь, сколько человек может там прятаться?

— Нет, мы с Гретхен видели только толстого и еще одного, с маслянистыми волосами.

— Ты не знаешь, где еще может быть оружие? — снова спросил я.