БНД против Советской армии: Западногерманский военный шпионаж в ГДР

Вегнер Армин Теофил

Ввиду большого количества лиц, приезжавших в городок из Западной Германии Западного Берлина, многочисленных встреч жителей района Кётен с западными немцами и западными берлинцами на транзитных автобанах, отклонений западногерманских водителей-дальнобойщиков от их маршрута ради проезда мимо аэродрома, возросшего числа посылок с подарками с Запада и почтовой переписки с Западом аналитики «Штази» видели выход лишь в скорейших действиях для установления лучшего наблюдения и охраны гарнизона.

МГБ также узнало от т. н. «возвращенцев с Запада», то есть восточных немцев, тем или иным образом переселившихся из ГДР на Запад, а затем снова вернувшихся в Восточную Германию, что при предоставлении

им права на жительство в ФРГ их очень конкретно и подробно расспрашивали о военных объектах в районе Кётена. Эти многочисленные попавшие в поле зрения МГБ контакты граждан из района Кётена с Западом в итоге выглядели так.

Попавшие в поле зрения МГБ контакты с Западом граждан ГДР, проживавших в районе Кётена в 1973–1974 годах

Больше всего забот сотрудникам «Штази» доставляли массовые путешествия западных граждан. Число командировочных, туристов и лиц, приезжавших в ГДР в гости, во много раз возросло в результате межгерманского сближения. Если в шестидесятых годах эту проблему еще можно было держать под контролем, то теперь проследить за потоком иностранцев становилось почти нереально. В каждой отдельной поездке, особенно в поездках западных немцев в район, в «Штази» видели возможность, «которой располагает противник для легализации и использования своей поездки в целях маскировки своей враждебной деятельности». Чтобы практически справиться с контрразведывательной зашитой объекта, госбезопасности требовалось «прежде всего, обеспечить качественное оперативное проникновение в прилегающие к объекту местности. В настоящее время уже заметно, что существующая на сегодняшний день сеть неофициальных сотрудников больше не справляется с такими задачами и помимо интенсификации работы существующих неофициальных сотрудников должно произойти целенаправленное и систематическое расширение базовой сети неофициальных сотрудников».

Но это было трудно.

«Сложность обработки характеризуется еще и тем, что вызвавшие подозрение автомобили в большинстве случаев были замечены вблизи объекта от одного до трех раз. Исходная информация, как правило, не обладает большой оперативной информационной ценностью, причем используемые в качестве наблюдателей неофициальные сотрудники ввиду их возможностей распоряжаться своим временем только в ограниченной степени могут привлекаться к операциям, и их сообщения часто носят спорадический характер».

Самой большой проблемой была организация как можно более сплошного и постоянного контрнаблюдения, чтобы «уменьшить имеющиеся на сегодняшний день информационные потери». Еще сложнее было тайно идентифицировать пешеходов, велосипедистов и мотоциклистов.

«К примеру, многократно появлявшееся вблизи объекта и вызвавшее подозрения лицо, несмотря на конкретное его описание, удалось идентифицировать лишь после двух лет розыскной работы. Идентификация произошла лишь на основе точного описания велосипеда, использованного данным лицом».

Затраты сил и средств госбезопасности действительно были чрезвычайно велики. Только один наблюдательный пункт с использованием неофициальных сотрудников под управлением второго отдела окружного управления МГБ в Галле для слежки лишь за единственным местом, откуда можно было обозревать аэродром, за полгода наблюдений смог учесть и зарегистрировать около восьми тысяч человек и автомобилей.

«Вскрытая проблематика показывает, что ответственная за контрразведывательную защиту военных объектов

рабочая группа (районного отделения МГБ в Кётене) не в состоянии с использованием собственной сети неофициальных сотрудников осуществлять целенаправленную проверку первичных подозрений. Потому оказывается необходимым помимо собственной базовой сети неофициальных сотрудников использовать возможности всего служебного подразделения, причем систематическое расширение и развитие мобильного и пригодного для разностороннего использования ядра неофициальных сотрудников является первостепенной задачей».

Так как соседний Дондорф, где размещалась позиция зенитных ракет, благодаря своему месторасположению был защищен от вражеских взглядов гораздо лучше, основное внимание уделялось Кётену. Исходя из того, что шпионы попытаются вести разведку за всеми целями, к которым им удастся пробраться, аналитики предложили сбалансировать количество поступавших наблюдений с обоих мест дислокации. На практике, однако, этот совет означал, что и так хорошо защищенную своим месторасположением от внешнего наблюдения ракетную позицию в Дондорфе тоже следовало защищать с использованием интенсивного контрнаблюдения, требовавшего больших людских затрат.

б) «Хромая» логика безопасности: пример армейского полигона Ютербог

Кётен и Дондорф были лишь двумя из 480 советских военных объектов в ГДР. МГБ приходилось осуществлять контрразведывательную защиту каждого более-менее важного гарнизона. Среди них был и полигон Ютербог, «имевший стратегическое значение для обучения военнослужащих Советской армии, проведения войсковых учений и маневров». Он охватывал помимо собственно территории полигона еще пять лагерей для расквартирования проходивших обучение войск (Ютербог II, Ютербог-Фуксберге, Новый лагерь, Старый лагерь и Форст Цинна), а также постоянно дислоцированные там части 32-й гвардейской танковой дивизии. В окружавшей военные объекты дюжине больших и малых деревень проживало около 17800 человек. Для контрразведывательной защиты объектов районное управление МГБ в Ютербоге создало собственную сеть информаторов из 36 неофициальных сотрудников и общественных сотрудников МГБ. Их поддерживали еще 18 советских неофициальных сотрудников и 9 сотрудников народной полиции. Благодаря использованию этой сети и ее предшественниц районное управление МГБ с 1952 (года своего основания) по 1973 год разоблачило и арестовало как шпионов в общей сложности 49 человек. Микроанализ всего одной прилегающей сельской общины — Старого лагеря (Альтес Лагер) показывает, что в 1973 году из 772 жителей к кругу подозреваемых относились следующие граждане:

35 человек — ежегодно выезжавшие в ФРГ или в Западный Берлин;

12 человек — «возвращенцы» или переселенцы с Запада;

25 человек — к которым в гости приезжали западные граждане;

26 человек — сбежавшие из Республики и потому фактически уже не жители этой общины, но из-за оставшихся «обратных связей» причисленные, тем не менее, к «подозрительным жителям»;

2 — изобличенные и сбежавшие шпионы, их тоже причислили к жителям;

35 — лица, в прошлом или в настоящем работавшие на объектах Советской армии.

К этим 135 лицам (из которых 28, впрочем, на самом деле уже не проживали в Старом лагере) прибавили еще 120 пенсионеров по возрасту или по инвалидности, обладавших правом поездок на Запад. Итак, «Штази» насчитало всего 255 граждан — то есть примерно треть всех жителей этой только одной общины близ армейского полигона Ютербог. Все эти люди рассматривались как потенциальный риск для безопасности этого военного объекта, включая даже тех, которые уже покинули ГДР.