Бочка наемников

Корбин Макс

– Капа, успокойся. Успокойся! – гаркнул Мартин, и обезьяна перебралась на стол, демонстративно оттопырив нижнюю губу и отвернувшись от человека. Мартин улыбнулся и достал пачку тонких сигарет с кармана бриджей. – Что? – спросил он в ответ на наш недоуменный взгляд.

– А как же единство и гармония?

– Так не с собой же, а с природой. Кроме того, с моей стойкостью к токсинам, эта сигарета принесет больше вреда вам. А природе по большому счету плевать как мы травим друг друга, главное, чтобы не травили ее.

– Ну ты просто образец человеколюбия! – не удержался я. – Значит со спиртным у вас тут тоже все нормально? – спросил

я, получив от Мари точную копию того взгляда, которым только что одарил Мартина.

– Сегодня вроде не суббота, - сказала она.

– Ты что из этих, религиозных? – спросил Мартин, подкуривая тонкий прутик сигаретки зажигалкой.

– Нет, - ответил я ему и объяснил Мари. – Так тренировки на ближайшее время точно отпадают.

– Нельзя тебе алкоголь, - сказал Мартин. – У тебя анализы.

Тем временем Капа завертелся, ловя носом ароматный дым.

– Что мелкий, хочешь сигаретку? Хочешь, я же вижу. Покажи фокус – дам покурить.

– Не трави зверька, - заступилась Мари.

– У него регенерация и сопротивление не хуже моих будет. – отмахнулся Мартин. – Капа, покажи фокус, а то сейчас Латип вернется и отделает тебя полотенцем.

Капа с опаской посмотрел на открытую дверь забегаловки и вздыбил шерсть, став похожим на плюшевую игрушку. Зверек раскачался и несколько раз подпрыгнул, с каждым разом взлетая все выше. Воздух вокруг него заискрился голубыми разрядами и где-то на высшей точке пятого прыжка мартышка выдала целый фейерверк.

– Капиздох! – заорала от дверей официантка. Мартышка тут же выдернула сигарету из Мартиновой руки, прыгнула ему на голову и оттолкнувшись рванула по столиках куда-то за дерево, на ходу переворачивая тарелки. – Мартин, опять ты эту дрянь сигаретами прикармливаешь!

– Латип…

– Еще раз, и тебя тут больше не обслуживают! Он прошлый раз мусор в баку бычком поджог.

– Ла…

– Я все сказала!

– Да понял я, понял, - игривое настроение Мартина исчезло, и он буркнул уже нам. – Ешьте.

После завтрака Мартин с чистой совесть сопроводил нас в башню совета. Примечательное оказалось дерево. Вернее, целых три сросшихся дерева-гиганта с кучей цветущих лиан и множеством террас на резных уровнях. Здесь нас с Мари разделили. Девушке выделили гида-агитатора, расписывающего прелести объединения с природой, а меня отправили в лабораторию на соседнем дереве.

Ученые – есть ученые, даже в этом царстве природы и повальной недоодетости, они носили халаты. Обувь на каждом третьем, а халаты на всех. Но не все тряпки были белыми, Исани, например, облачилась в синий, а парочка ее коллег щеголяла желтыми. Наверное, халат – это специфическая мутация, приобретенная человечеством в процессе эволюции, но проявляющаяся только на ученых особях.

– Скажи мне честно, вы можете убрать кукловода из моей головы?

– Не знаю, – ответила девушка. – Возьмем пробы твоих нейрогрибов и сделаем несколько других анализов, а там видно будет.

– Вчера вы дали ему хорошего пинка. С того момента он меня не тревожил. – Хотя бывали непонятные приступы жара в затылке, я счел эту деталь не стоящей особого внимания.

– Это ментальный блок. Он защищает тебя от вмешательства, но псевдонейронные связи по-прежнему перестраиваются под удаленное управление.

– Я по-прежнему становлюсь марионеткой?

– Да, - Исани кивнула с сочувствием. Толку мне от него. Лучше бы на Бочке остался, Каната убивал.

– Как долго продержится блок?

–

Обычно держится дня два, но при необходимости можно снять раньше.

– Мартин говорил, процесс подчинения можно замедлить.

– Можно. Для этого и нужны анализы.

С анализами провозились не долго. Сцедили пару литров крови, срезали несколько миллиметров стружки с колонии на затылке и просветили всевозможными лучами буквально за четыре часа. Время подошло к обеду и меня угостили пудингом в местном кафетерии. После этого была встреча с Затоновым в его кабинете. Ученый усадил меня в мягкое кресло из непонятного материала, а сам уселся через стол, напротив. Для человека преклонного возраста выглядел он довольно молодо. Я бы не дал больше сорока, и то, только из-за морщин на лбу и вокруг глаз, выцветших до цвета серого льда. Род Затонова обладал наследственной мутацией по мужской линии, замедляющей процесс старения в три-четые раза. Сейчас он научился успешно прививать эту мутацию десяти процентам человечества, но данных об ее наследственной передаче пока не было. Вот с другими мутациями все шло куда веселей. Особенно хорошо удавалось прививать сопротивляемость токсинам как у Мартина, который кстати мог еще и мимикрировать лучше любого хамелеона. Эта способность была основана на химических преобразованиях в кожном покрове, так что я зря считал способность видеть сквозь иллюзии непогрешимой. Было такое, что и я не видел. Все это мужчина поведал мне за чашкой терпкого чая во время бестолковой вроде бы беседы. Но я не сомневаюсь, что он узнал обо мне как минимум втрое больше, чем я о нем.

– Мартин сказал, что ты держишь свое положение в тайне от Мари и хочешь сохранить его впредь.

– Так и есть.

– Ты собираешься сотрудничать с кукловодом? – перешел к делу Затонов.

– У меня есть план, как выбить из него противоядие.

– Противоядие – первое, что обещает эта братия после заражения. Но еще ни одна важная марионетка его не получила.

– Я читал об его применении. Были прецеденты.

– Не прецеденты, а демонстрация, чтобы такие как ты верили.

– И что же мне делать?! – я не выдержал эмоционального накала, покинув кресло, подошел к окну и уставился на крупные желтые цветы, которыми была покрыта ближайшая лиана. – Сдаться властям какого-то полиса, или отдаться вам на опыты?

– Просто учитывай это в своем плане. Я дал слово отпустить тебя и отпущу, но не хотел бы, чтобы пострадали Болаты. Этому роду сильно досталось, но они не сломались и все еще питают глупые надежды на возрождение Андорума.

– Возрождение Андорума… Канат упоминал это как название благотворительной организации. Подозреваю, это не совсем так.

– Далеко не так, хотя благотворительностью они тоже занимаются. Исключительно для своих.

– И что это меняет? Я должен зажечься праведной ненавистью к андроидам и пожалеть Болатов? Они ведь использовали меня. Не знаю точно как, но вложились в это по-крупному.

– Хорошо, а если я выкуплю тебя?

Предложение сбило меня с агрессивного настроя. Чего бы я еще хотел, да вот только царские подарки за просто так не делают. Во всех тех ямах с дерьмом, куда я успел вляпаться, по два-три дна и никогда не знаешь куда приведет следующее движение: наверх или еще глубже, где погуще дерьмо и запахи.

– Детали, - потребовал я.

– У меня есть что предложить за твою свободу, - уклончиво ответил профессор.

– Какую цену должен заплатить я?