Бочка порядка, ложка хаоса
Шрифт:
Молчание затягивалось. Максим старательно настраивал свое послание, одновременно пытаясь сообразить, как толкнуть ленивое течение в нужную сторону. А еще его нужно было как-то извлечь. Или уговорить? А каким образом? Световые полосы просто доставал, словно ладонью воду черпал. Меч вообще появлялся, словно сам собой. А тут нужно было толкнуть энергию, всю эту реку, а потом вовремя ее остановить.
Или достаточно ее отпустить? Она ведь течет, довольно быстро. И если ей позволить вытечь в мир сати… По ощущениям это должно быть как… Как что?
Черпнуть, извлечь, отпустить.
Почему, когда не понимал
Если человек и есть тот шлюз, не дающий выплеснуться потоку в этот мир, то он не только может перекрывать, он может пропустить. Не важно, немного, или всю реку сразу.
— Ага, — сказал Максим и улыбнулся.
— Они не понимают, — сказал каман Дамия. — Девочка, мы обязаны. Мы не можем тебя отпустить, даже если бы захотели. У нас могут спросить, кто-то умудрился уговорить Совет задать этот вопрос, и мы не сможем солгать, ты же понимаешь.
Словно намекал, что стоять не стоит. Пытайтесь бежать, если посмеете и считаете себя вправе. А мы будем ловить.
Это злило. Уж они-то будут правы в любом случае. А птенчики сами виноваты, что угодили в сети. Могли ведь и не приходить. Просто спрятаться, как поступили бы все разумные люди. Только где они тут увидели разумных? Сидеть и ждать пока все само, так или иначе, решится? Тайрин права, это худшее из решений. Попытки что-то сделать, как-то повлиять лучше, чем ничегонеделанье. В первом случае хоть какие-то шансы есть. Во втором, полагаться стоит только на судьбу или удачу и надеяться, что происходящее пройдет мимо.
— Значит так? — неизвестно у кого и о чем спросил Максим. Где-то глубоко внутри поднималась волна. Нет, не то, не волна. Это было цунами. Огромное, спокойное и безжалостное. Инстинкты радостно потирали ручки, а то, что Тайрин называла резервом сати, а сам Максим ощущал в себе как вредного подростка, отошло в сторону и приготовилось смотреть интересное представление. Цунами к резерву сати не имело ни малейшего отношения. Оно было гораздо старше, сильнее и стабильнее.
Энергия, из которой получается материя. Штука способная меняться в гораздо большей степени, чем то, что называют энергией изменений. Смешно на самом деле.
— Мальчик, ты проиграл. Смирись и сдавайся. Не заставляй себя калечить. Мне этого бы очень не хотелось, — светловолосый каман все еще пытался решить дело миром. Не то, чтобы он не понимал, что о мире в этой ситуации можно забыть, а Тайрин, пока все не выяснится, вообще противопоказано попадать в руки властей, просто такова была его суть. Не любил он сражаться с детьми и все еще пытался как-то обойти решение Совета.
Может опять рассчитывает запереть там, где они смогут сбежать?
Странный человек. Вот зачем ему это надо? Чего он пытается добиться? Все еще надеется, что главный злодей лично придет убивать Тайрин? Делать ему нечего.
Максим бы не пришел, он бы обязательно придумал, кому это дело поручить.
— Каман Дамия, отойдите, — на удивление вежливо попросил парень. Нравился ему командир внутренней стражи. Своим спокойствием маму напоминал. Да и если он отойдет,
— Этот упрямый мальчишка тебя не послушается, — удовлетворенно сказал каман Коярен. Этот великан драться обожал. Не важно с кем и за что. Главное, чтобы противник был достаточно силен. Впору гордо задирать нос. Максима счел достойным противником сам чокнутый Коярен. Надеется, что он опять начнет поступать неспортивно? Или думает, что сумеет заставить незнакомого мальчишку сражаться честно? А смысл?
Каман Лакья стоял молча, в уговорах не участвовал, в драку не рвался и, кажется, к чему-то прислушивался. Возможно, к приближающейся стихии способной все смести на своем пути. Не сати, а натуральный утес. Величественный, хоть и маленький. Выдержавший удары стольких волн, что уже и не помнит, когда это сражение началось. Знающий, что рано или поздно найдется волна, которая сумеет его обрушить. Ему хотелось вцепиться в волосы и рвануть изо всех сил, чтобы разбудить хоть какие-то чувства. Улыбалась же эта сволочь сначала, а теперь изображает древнего эльфа, высшее существо.
Родственничек.
— Максим, — маленькая ладошка легла на плечо, намекая, что ее хозяйка уже готова сдаться. А потом сбежать, обмануть, попытаться еще раз. Она что-нибудь придумает. Обязательно. Блондинка.
— Дурочка, — сказал парень. — Все в порядке. У меня есть план и у нас получится все, что мы задумывали. Нельзя же упускать такой шанс. А потом мы просто уйдем, быстро, но величественно.
— Правда? — удивленно спросил Коярен. В его понимании троих каманов гораздо больше, чем необходимо для поимки одного зарвавшегося юнца, решившего помочь подозреваемой.
Цунами колыхнулось, вздохнуло, и Максим улыбнулся, предельно насмешливо, как отец.
— Я никогда не говорю того, в чем не уверен.
Лакья в ответ на эти слова почему-то вскинул голову и уставился на Максима так, словно надеялся увидеть на его месте совершенно другого человека.
— Держите, — сказал Максим и просто отпустил волну. Целиком. Ни во что ее не превращая. Не хватаясь за образы оружия, не стараясь спрятать суть этой силы или замаскировать ее под резерв сати, еле удержавшись от того, чтобы самому на мгновение слиться с волной и наполнить ее накопившейся за эти дни злостью. Вместо этого он швырнул следом послание, наплевав на то, что оно достанется не только Дамии, схватил впавшую в ступор девчонку за руку и потянул к ближайшей стене — ломать и крушить. Не важно куда они попадут, важно, что оттуда можно попасть еще куда-то и еще. И Тайрин найдет очередной ход в любимое подземелье, и выслеживать их никто не станет, да и не сможет. Тюрьма устоит, в этом Максим был уверен. Как и в том, что целой и невредимой она не останется и на лишнюю дыру в стене в такой обстановке обратят внимание не сразу.
Должно же им повезти.
— Что это было? — спросил Коярен, вытирая рукавом кровь под носом. — Мне показалось, что на меня обрушилась гора. Нет, целый горный массив. Меня протащило как щенка на веревке. Я даже пошевелиться не мог, и резерв словно отрезало. Как будто…
— Как будто меч даче Лакья ожил и врезал тебе по физиономии? — заботливо поинтересовался Дамия. Выглядел он не лучше, чем Коярен. Вся левая половина лица превратилась в сплошной синяк. Но он улыбался.