Боцман на льдине
Шрифт:
Боцману налили мясного супа. Боцман облизывается, сглатывает слюну, вытягивает шею. Он не в силах сдерживаться. Он очень проголодался. Уве отводит его морду в сторону. Боцман рычит, глаза у него делаются какого-то ядовито-жёлтого цвета.
Миша и Коля, да и все остальные, видя, как Боцман сердится, хохочут.
— Пусть, пусть, — говорит капитан Федор. — Отдай ему суп. А сам ешь бутерброды и пей чай. Он горячий. Смелый ты, брат, ничего не скажешь.
— Не побоялся, — добавляют Миша и Коля.
— Маленький,
— Парень что надо! — говорит кочегар Толя.
— Настоящий пионер, — добавляет кок Никита.
Уве и Боцман тем временем уплетают за обе щеки.
Боцман чавкает и пыхтит.
Уве так набил рот, что и говорить не может.
— Вкусно? — спрашивает капитан Федор. — Вам повезло, — добавляет он. — Скажите спасибо старой тётке «Елене».
Уве перестаёт жевать.
Кто это «тётка Елена»? Это она, что ли, увидала лодку и Боцмана?
Уве вытирает рот. Кладёт хлеб на стол.
— А где эта тётя Елена? Ей ведь надо сказать спасибо?
Тут все как прыснут. Совсем как ребята в школе. Миша даже дёрнул себя за ухо, а у капитана Федора усы подпрыгивают.
— Тётя Елена? — спрашивает капитан Федор. — А ты разве её ещё не видел? Это ведь наш корабль. На носу и на корме написано: «Елена».
От удивления Уве забыл закрыть рот.
— Старушка она у нас, — говорит капитан. — Я ещё с тебя был, когда она в свой первый рейс вышла. Стара теперь стала. Там у неё болит, тут колет, а уж если доберётся до порта, то обязательно опоздает. Не любит старушка торопиться.
Капитан достаёт часы:
— Давно уже надо бы в порту быть. Но кто бы тогда вас обоих из воды вытащил?
Капитан похлопывает Уве по плечу:
— Так-то, морячки! Вот «Елена» на старости лет и доброе дело сделала. А теперь давай жуй — не плошай!
Уве так и делает. Колбаса очень вкусная. Да и чай такой пахучий! Хорошо здесь Уве.
Прожевав, он говорит капитану Федору, говорит Мише и Коле, говорит механику Алексею, кочегару Толе и коку Никите:
— Мы с Боцманом теперь всегда будем к вам в гости ходить. Как только вы в наш порт придёте, мы и придём к вам на борт. Принесём подарки… Согласны?
— Согласны, — отвечает капитан Федор за всех. — Но вот беда: это ведь последний рейс нашей старушки «Елены». Мы все перейдём на другой корабль.
— Жалко! — говорит Уве. — А почему «Елена» больше не придёт?
— Она останется в Ленинграде, — говорит капитан Федор. — Довольно она поплавала по белу свету. Пусть-ка теперь побудет дома. И ребята на ней поиграют. Много-много ребят, больших и маленьких, — все пионеры Ленинграда.
— Правда? — спрашивает Уве и задумывается. Потом говорит: — Значит, и я мог бы поиграть на «Елене»? — Он снова задумывается… — А я вот что придумал, — говорит он наконец. — Мы с Боцманом сфотографируемся. А карточку пошлём в Ленинград — «Елене».
— Ещё бы! — отвечает капитан Федор. — Они тебе тоже свою карточку пришлют. Позади тётка «Елена», а впереди — человек сто ребятишек, даже больше. Это я тебе точно говорю.
Из коридора доносятся чьи-то торопливые шаги. Входит матрос и докладывает:
— Товарищ капитан, буксир подошёл. Подходим к порту.
— Порядок! — отвечает капитан Федор.
Боцман оторвался от своего супа и поднял голову. Миска вычищена до блеска. Это он её своим язычком вычистил. Теперь ему интересно знать, куда это топают все ноги.
Уве хочет опять взять Боцмана на руки. Но Боцман не даётся. Он отскакивает в сторону, шмыг — и из двери. Мягонький, словно клубок шерсти, Боцман проскальзывает мимо башмаков Миши и Коли.
Уве бросается за Боцманом. Через весь длинный коридор, на палубу, на нос корабля. Там что-то ворочают три матроса и один офицер. Они втаскивают трос буксира — толстый, как удав. А Боцман сразу узнал свой трос. Он обнюхивает его и так и вертится у матросов под ногами.
Впереди дымит буксир. Трос у него прикреплён к громадному крючку. А неподалёку от крюка — люк в машинное отделение. Из него выглядывает кочегар Ян. Он попыхивает своей трубочкой-кривулей. И вдруг он роняет свою трубочку.
Кочегар Ян громко зовёт своего капитана.
Что стряслось?
Пут Брезинг перепуганно выглядывает из рулевой рубки. Смотрит на кочегара Яна. Потом выше, туда, куда показывает рука кочегара Яна. Вверх, на тётку «Елену».
А там на самом носу стоят Боцман и Уве.
Боцман тявкает.
Уве машет руками.
И поднимают такой шум, словно они только что открыли неведомую страну и прибыли из далёкого, увлекательного путешествия.
— Чёрт возьми! — ворчит Пут Брезинг. — Да как же это они попали на старую «Елену»?
Но вот буксир, обогнув волнорез, дотащил пароход до порта, и пароход пришвартовался совсем недалеко от разноцветных домиков, будто сложенных из пряников.
У причала стоит Катринхен, маленькая-маленькая, в красном капоре, а рядом с ней — Иохен.
Они таращат глаза на пароход, потом на буксир. Обоим грустно и холодно.
И вдруг они видят Уве и Боцмана.
Катринхен хлопает в ладоши. Она так рада, что даже начинает танцевать.
Иохену тоже хотелось бы пуститься в пляс. Но он только чуть-чуть поднимает руку. Ему стыдно.
Уве кричит:
— Эй, вы, на суше! — и высоко поднимает Боцмана.
А Боцман тявкает, хватает пастью чистый морозный воздух…