Боец: лихие 90-е
Шрифт:
— Что ж ты творишь, мондовошка! — алкаш за голову руками схватился, видя, как разлетелся на куски, ударившись об асфальт, его самогонный аппарат.
Я в их разборки не лез, всё равно мужику облом — хату я обратно не отдам. Придется ему теперь к женушке возвращаться и клясться-божиться, что все осознал, «друзей» из жизни вычеркнул и вообще пить бросит
— Давай, гуляй! Будешь знать, как на баб руки поднимать! — Лена занавеску на окне задернула. — А с этими-то что делать?
Она всплеснула руками, глядя на два тела, ушедших обратно в «спящий режим». Я пожал плечами, взял товарищей алкашей за шкирку и отволок по очереди в
— Ну что, Лена, как и договаривались — бухариков я выселил? Жить здесь буду.
— Спасибо тебе большое, — просияла Лена. — И Зауру низкий поклон!
— Ты лучше мне квартиру в порядок приведи, к вечеру успеешь?
Прибраться здесь действительно стоило. Если хозяйка и драила здесь что-то пару дней назад, то алкаши оперативно успели все засрать. Горы немытой посуды, какие-то разводы, еда засохшая на диване — в общем, как в хлеву.
— Ну… — Лена огляделась, тяжело выдыхая. — Постараюсь. Грязь, конечно, эти засранцы знатную развели, а у меня, как назло, у сестры день рождения сегодня.
Мою голову вдруг посетила одна любопытная мысль. Я к окну подошел, на улицу выглянул и свистнул Максимке, который пытался собрать все запчасти своего самогонного аппарата.
— Э! Сюда иди, Урфин Джюс.
Алкаш, понимая, что это я его кличу, вздрогнул, голову в плечи втянул.
— Не бойся, трогать не буду. Работенка для тебя есть.
Она покивал, в подъезд двинулся. Лена на меня вылупила глаза — немая сцена. Не поняла хозяйка, зачем я алкаша обратно зову, если только что под зад ногой из окна выкинул. Поймет сейчас. Максимка, испуганный совершенно, в квартиру всё-таки заглянул, не ослушался. Я пальцем поманил его к себе.
— Что, вредитель, кто в хате срач устроил, не в курсах? — спросил я и за плечи «ласково» приобнял. — Короче, Максимка, к вечеру тут надо прибраться, Лене помочь. Бери своих охламонов пропитых и организуй трудовой отряд. Справишься — считай, хозяйке не должен ничего. Еще сверху тебе, на догнаться дам.
— Мне такой помощничек сто лет не сдался, я лучше сама все уберу… — прошипела хозяйка, аж пунцового цвета стала от возмущения.
— Да пусть сама… — попытался было подхватить алкаш, понимая, куда я клоню. — Это дело бабское, я не…
Но запнулся, едва я его крепче обхватил.
— А я уже хозяйке сказал, что вы здесь все языком вылижете, ей на день рождения идти, а мне заселяться. Обманул я, что ли, хозяйку?
— Вылижем! Помогу, ща только мужиков поставлю на ноги…
— Слышала, Лена? Я ключи от хаты возьму, закрыться они не смогут, а дальше мы уже без тебя разберемся, день рождения сестры — это святое, вон Максимка тоже так считает, да? Да поставь свой агрегат, все одно на свалку ему. Вперёд, приступайте к общественно-полезному труду.
Макс головой отрывисто закивал. Ну и пошел своих корешей-собутыльников в чувство приводить. Дружки с тех пор, как я их в коридор утилизировал, принялись очухиваться — кряхтели там что-то за дверьми.
Лена меня под локоток
— Ты уверен? — скривилась она. — Они ж, только ты за порог выйдешь, либо забарикадироваться попытаются и ужрутся, либо из хаты то ценное, что осталось, вынесут. Знаю я таких.
— Доверять надо людям, хозяйка, — успокоил ее я. — Тебе-то что переживать, квартиру ты мне передала, взятки гладки.
— Ну смотри, тебе же с ними потом сюсюкаться, — после некоторого колебания согласилась Лена. — Держи ключи и делай, что хочешь! Мне правда к сестре пора, двойное тебе спасибо, кстати.
Она выдала мне ключи и пошла на выход, явно хотела побыстрее смыться, пока алкаши не вернулись. Я взглядом ее проводил.
— Ну че мужики, готовы к труду и обороне? — поторопил я этих синюшников.
На самом деле я преследовал более меркантильные цели, чем могло показаться на первый взгляд. Мужики эти, во главе с Максимкой, не были совсем уж пропитыми. Эти из числа тех, кого отмоешь, приоденешь — и вполне себе вид товарный появляется. Так что алкаши алкашами, а Макс с друганами мог мне в будущем понадобиться. Как? Не придумал пока, но преданных сторонников и дешевую рабочую силу в этом мире мне пора набирать. Вот и убраться их я просил для того, чтобы потенциал товарищей оценить. Насколько эти экземпляры надежные и сговорчивые.
В квартиру завалились все трое. Видок, конечно, у мужиков жуткий был — глаза косят, волосы торчат клочьями, самих из стороны в сторону бросает от выпитого. Не падают только потому, что друг за дружку держатся.
— Ты, Макс, за старшего, я, как темнеть будет, обратно приду и работу приму.
— Слышь, Гена, так этот козел нас мутузил? — зашептал один из алкашей, в меня мутными глазами всматриваясь.
— Я тебе дам — козел, Ваня! Ить…
Максимка на своего другана замахнулся, первым на ус намотал, что восстание против меня не стоит поднимать. Может, кольцо кладбищенских на руке разглядел?
— Это уважаемый человек… как вас зовут? Не спросил сразу, — продолжил он.
— Бойцом зови, — не стал я называть своего настоящего имени.
— Оно понятно, что боец, — сказал Гена, потирая шишку на лбу.
— Ты мужикам объяснил, что делать надо? — спросил я.
— Хату вылизывать, объяснил.
— Еще раз, ты, Максимка, остаешься за старшего. Это означает некоторую ответственность, понял?
Гена и Ваня забурчали, убираться они явно не хотели, а что хотели, так это в полубессознательном состоянии на полу лежать, отходняки у мужиков начались. Но вслух и прямо отказываться уже никто не стал.
— Ну че, погнали, мужики? — пожал плечами Макс.
И алкаши начали прибираться. Я пару минут постоял, посмотрел, как они грязную посуду собирают. Ну и уходить собрался. Но прежде к себе снова Максимку подозвал.
— Начудишь, яйца оторву, — подмигнул ему я.
— Ну опохмелиться-то можно? — Макс поднес друг к другу подушечки большого и указательного пальцев. — Чисто по децлу, тонуса ради.
— Если опохмелишься, то помимо яиц оторву голову, — улыбнулся я.
На том и сговорились. Но в хате я их все-таки запер. Замок простой, и изнутри тоже запирался только с помощью единственного ключа, который теперь был у меня в кармане. Пока же мужики в хате трудились, я пошел делами заниматься. Дел было по горло, но прежде всего я хотел отдать не закрытый должок девчонке-апеткарше, чтобы ее за недостачу не успели вздрючить.