Боец невидимого фронта
Шрифт:
— Сейчас двенадцать. Ровно через три часа, то есть в пятнадцать ноль-ноль, вы должны быть здесь и должны иметь по пять штук на рыло. Где вы их возьмете — меня не касается. Это ваши проблемы. Если вас поймают — это тоже ваши проблемы. Пойдете под следствие и в тюрьму. Мы вас отмазывать не станем — не надейтесь. Если что — сообщим следствию, что вы самовольно покинули часть, и дадим положительную характеристику. Получите года три-четыре.
Но не дай вам бог ляпнуть, чем вы здесь занимались!
Тогда все! Тогда
Задача ясна? Тогда время пошло!
Курсанты разбегались кто куда. Пристраивались к очередям, толкались в транспорте, заходили в банки. Через три часа они подсчитывали улов.
— Шесть тысяч…
— Где работал?
— В железнодорожных кассах.
— У тебя?
— Три.
— Почему так мало?
— Меня заметили. Пришлось отрываться.
— Плохо, что заметили. Неуд.
— У тебя?
— Пять тысяч долларов.
— Долларов?!
— Так вы же не сказали, пять тысяч чего… «Зачем нам уметь резать карманы? — не раз удивлялись курсанты. — Кого из нас готовят?» И однажды узнали.
— Вы, конечно, хотите знать, кем вы будете после окончания учебки? — спросил их незнакомый человек в штатском. — Отвечаю. Будете профессиональными подпольщиками. Законсервированными на случай будущей войны. Есть такая воинская специальность. Очень редкая специальность. Почетная специальность.
При объявлении военного положения вы должны в течение трех часов явиться в ближайший военкомат и предъявить свое мобилизационное удостоверение или назвать номер своей части. В случае, если вы окажетесь на территории, занятой противником, вам следует задействовать резервные каналы связи либо начинать действовать самостоятельно — собирать разведывательную информацию, внедряться в оккупационную администрацию и на режимные объекты, организовывать диверсии на транспортных коммуникациях и в воинских частях, формировать подпольные группы.
Вам придется воевать в одиночку. Умирать в одиночку. И побеждать в одиночку.
Скоро у вас будут выпускные экзамены. Максимально приближенные к реальным боевым условиям. Вы будете выброшены «за линию фронта», для выполнения специального задания. Кто его завалит — пойдет дослуживать в части, кто справится — может считать себя свободным.
Свободным до будущей войны…
«Скоро» наступило на следующий день. Курсантов по одному вызывали в канцелярию, где ставили экзаменационную задачу.
— Вам надлежит, разработав легенду прикрытия и обеспечившись документами, прибыть в город Серов, где легализоваться и устроиться на режимный завод П/Я 2716 с целью сбора сведений о характере выпускаемых изделий и подготовки диверсионных актов.
Вопросы есть?
— Никак нет!
— Тогда — кру-гом! И шагом марш в каптерку.
Каптеркой заведовал преклонных лет старшина.
— Что там у тебя?
Курсант протянул выданную ему накладную.
— Та-ак… Давай раздевайся.
— Как
— Совсем раздевайся. Догола!
Курсант стянул с себя рубаху, штаны и белье. И остался стоять в чем его родила мама.
— Так, что там у тебя?.. Ага…
Старшина ушел куда-то за стеллажи и вернулся с цветными плавками, махровым полотенцем, красными резиновыми тапочками и маской для подводного плавания.
— На, получи и распишись.
— И это все?
Старшина еще раз посмотрел в накладную.
— Все. Все, что положено.
— Куда же я с этим?
— А это меня не касается. Следующий.
На выходе курсанта ждал инструктор. Он протянул ему меховые унты и штаны, набросил на плечи шинель и сопроводил в машину.
— На аэродром.
Машина выехала на бетонку, где стоял «МИГ-спарка».
— Пассажир! — крикнул сопровождающий. Пилот махнул куда-то назад.
Курсанта подняли на крыло, посадили в заднюю кабину, натянули на голову шлем.
— Седьмой просит взлет.
— Седьмому взлет разрешаю.
Взвыли турбины, «МИГ», клюнув носом, тронулся с места и, набирая скорость, побежал по взлетной полосе.
— Как ты там?
— Нормально.
Через полтора часа Седьмой запросил посадку.
— Посадку разрешаю.
К замершему в конце полосы «МИГу» подкатил медицинский, с военными номерами, «уазик»
— Где пассажир?
Курсанта выдернули из кабины и повели к машине.
— Поехали.
На окнах были шторки, и видно ничего не было. Но был слышен шум какого-то города.
— Стой. Мы прибыли. Выходи.
Курсант дернулся к двери.
— Эй, погоди, а шинель!
С него сняли шинель, штаны, унты.
— Теперь иди.
Дверца открылась, и его толкнули вперед. В глаза ударило яркое, слепящее солнце, шипели накатывающие на берег морские волны, скрипела под ногами галька, неясно шумела людская толпа. Впереди был пляж с навесами, лежаками, киосками с пепси и сотнями полуголых, дочерна загоревших людей.
— Граждане, ну не заплывайте за буйки, утопнете же! — предупреждал скучный мегафонный голос со спасательной вышки.
— Боря, Боренька, осторожно, вода холодная, — истошно кричала какая-то женщина.
И все кричали, говорили, смеялись… Это был юг.
Был курорт. И он — в плавках, шлепках, с полотенцем и маской для подводного плавания. И крутись как хочешь.
Курсант шарахнулся назад, к машине. Дверца была открыта.
— Что, место не нравится? — участливо спросили его. — Тогда проехали дальше. Там дальше нудистский пляж. Хочешь?
Курсант быстро-быстро замотал головой.
— Можно что-нибудь из одежды?
— Если только унты.
Дверца захлопнулась.
Мимо пробежали две симпатичные девушки в открытых купальниках и, оглянувшись на стоящего столбом парня с маской, захихикали.