Боец особого назначения
Шрифт:
72
Начальник егорьевского УФСБ был в отпуске, Тараскин занял его кабинет, а Логинову с группой предоставил свой. Здесь невыспавшиеся Горов с Аникеевым и проторчали несколько часов, пока ситуация не начала проясняться.
Оперативников в местном управлении было мало, но потрудились они на совесть. Уже рано утром у Логинова был расклад насчет драконьих зубов.
– Я вчера вечером переговорил с директором местного музея… - начал доклад майор.
– Краеведческого?
– Да нет. Комбинатовского. Краеведческий у нас
– Что делали?
– Вскрышу. Ну это когда снимают верхний слой почвы до скальных пород. Не экскаваторами и динамитом, а земснарядами. Вот тогда в песке и находили эти зубы.
– А сейчас?
– Сейчас уже нет… На этом намывном песке у нас построили новые микрорайоны. Само собой, поверх насыпали чернозема. Так что этот зуб, если он наш, скорее всего, нашли уже давно. Но лучше, конечно, его показать этому Рощину…
– Директору музея комбинатовского?
– Да. Он немного того… На этих вещах сдвинутый, так что, может, скажет что-то более определенное. Мне эти зубы ни о чем не говорят…
– Звони, договаривайся, - решил Логинов.
Через час они уже беседовали с директором комбинатовского музея Андреем Рощиным. Было ему, вероятно, уже за сорок, хотя с первого взгляда принять его можно было за переучившегося студента. Худой, как жердь, Рощин провел гостей мимо скелета небольшого мамонта в свой кабинет.
– Пожалуйста, садитесь! Чем могу помочь?
– Консультацией, - сказал Логинов и извлек из кармана пластиковый пакетик с амулетом.
– Что вы можете сказать вот об этой штуке?
Глаза Рощина за толтыми стеклами очков зажглись интересом.
– Так-так, - проговорил он и добавил что-то непонятное по-латыни. Тараскин покосился на Логинова и сделал большие глаза. Директор музея тем временем спросил:- А можно его вытащить?
– Да, конечно, - кивнул Логинов.
Рощин извлек зуб из пакета и зачем-то помял пальцами нить.
– Очень интересно, - сказал он.
– Так что вы об этом думаете? Мог этот зуб отыскаться в егорьевских отвалах?
– Вы знаете, товарищ подполковник, зуб-то мог отыскаться и в других отвалах. Например, на Белановском ГОКе, это в Белгородской области… Или еще где-то на карьерах КМА…
– КМА?
– Курской магнитной аномалии. На ней очень много освоенных месторождений железной руды. В том числе и на Украине…
– Вот черт, - пробормотал Логинов, - только Украины нам не хватало…
– Так что насчет зуба я вам однозначного ответа дать не могу. А вот насчет этого шнурка могу сказать категорически - он однозначно с нашего Егорьевского ГОКа…
73
Логинов с Тараскиным быстро переглянулись.
– Вы ничего не путаете?
– спросил Виктор.
– При чем тут шнурок?
– Да, Андрей, объясни толком… - кивнул майор.
– А то ни черта не понятно…
– Да-да, пожалуйста, - поднялся Рощин.
– Пройдемте к стенду. Я ведь по основной специальности инженер по горному
На этот раз Рощин привел Логинова с Тараскиным в другой зал небольшого музея. Здесь ни костей, ни окаменелостей юрской и других эпох не было. Всю площадь занимали стенды с малопонятными надписями типа «Внедрение флотации» или «Установка сухой сепарации».
– Так… - растерянно оглянулся Логинов.
– И что?
– Нам вон туда, - кивнул в угол Рощин.
В углу располагался стенд с образцами транспортерных лент.
– Сразу показать или объяснить?
– спросил директор музея.
– Лучше объяснить.
– Пожалуйста. Одной из самых больших проблем для любых горных комбинатов является проблема изнашиваемости транспортерных лент.
– Это такие толстые резиновые полосы, которые двигаются по конвейеру?
– уточнил Виктор.
– Совершенно верно. Лента должна быть достаточно мягкой, но в то же время прочной, ну и так далее… Стоят они дорого, к тому же при замене приходится останавливать весь производственный цикл. Это я к тому, что мы перепробовали ленты практически всех европейских производителей, пока в девяносто четвертом году не обратились к американской компании «Аллес Чалмерс». Кстати, именно по проекту этой фирмы была когда-то построена наша обогатительная фабрика… Так вот, в девяносто четвертом мы получили первые образцы лент. И с тех пор пользуемся именно продукцией этой фирмы. Секрет в том, что для каркаса «Аллес Чалмерс» использует специальные нити на основе модифицированного кевлара. Это и придает лентам необходимую износоустойчивость…
– Так вы хотите сказать, что нить на зубе из ленты «Аллес Чалмерс»?
– Да. Точнее - это фрагмент поперечной вспомогательной нити каркаса… Вот смотрите.
– С этими словами Рощин сдвинул в сторону стекло стенда и наклонился.
– Вот здесь, на поперечном разрезе, ее видно… Можете сравнить сами.
Логинов с Тараскиным голова к голове склонились к стенду. Нити, конечно, были похожи, но не более того. Но этому было объяснение - нить амулета долгое время использовалась.
– Так, - оглянулся Логинов.
– А можно нам небольшой кусочек для сравнения отрезать…
– Можно, конечно, - пожал плечами Рощин.
– Только можете не сомневаться. Я на этих лентах в свое время собаку съел.
Пока директор музея ходил за ножом, Виктор сказал:
– Я чувствовал, что этот зуб выведет нас на след! Теперь он у нас в кармане!
– Гм… - вздохнул Тараскин.
– Не хотелось бы вас огорчать, товарищ подполковник, но по этому следу можно сто лет идти…
74
– Что значит сто лет?
– А то и значит, что использованные транспортерные ленты у нас ходовой товар. Крышу на летнем домике перекрыть, дорожку на даче постелить - милое дело… Длина ленты, я думаю, метров сто пятьдесят, вот и представьте, по скольким дачам каждая из них разошлась. Найти того, кто вытащил нить для зуба, будет труднее, чем отыскать иголку в стоге сена.