Боец поневоле. Чужая война
Шрифт:
— Волга! Волга! Я — Янтарь. Прием.
— Янтарь! Слышу вас хорошо. Прием!
— Волга! Код 12 73. Прием.
— Янтарь! Понял — код 12 73. Где вы? Прием.
— Волга! Территория больницы. Прием
— Янтарь! Борт будет через десять минут. Точка эвакуации — площадка за котельной. Прием.
— Волга! Понял вас. Будем в точке через 10 минут. Конец связи.
Ира спрятала рацию и решительно сказала:
— Уходим!
Вскоре они втроем, пригибаясь под пулями, перепрыгивая через трупы, выбрались из хирургического корпуса, пробежали открытое
— Пошли! — крикнула Пантера, и первая, со всех ног, помчалась к вертолету. Антон и Седоков кинулись за ней. Как только Ира со спутниками оказалась в вертолете, бойцы прикрытия забрались за ними, вертолет, взревев двигателями, поднялся в воздух, и, сделав крутой вираж, на максимальной тяге понесся в сторону тайги.
Глава 23
Док. Под ружье, без выбора
Седокова и Антона доставили в бункер, покормили, выдали новенькие камуфляжи, белье и берцы, дали возможность помыться и отдохнуть пару часов. Потом Антона отвели на допрос, к какому — то офицеру, а Седокова забрали в штаб.
Антона допрашивали так спокойно и вежливо, что видавшего виды доктора, эта манера допроса немного насторожила. Особиста интересовало все, что произошло с доктором после боя на армейских складах, абсолютно все. Особенно офицер интересовался Седоковым — вопросы были детальные и повторяющиеся в мелочах. Антон, пройдя в жизни не один допрос, отвечал на вопросы односложно 'Да', 'Нет', 'Не помню', 'Не знаю', с ответами не спешил. Он обратил внимание, что офицер вообще не вел протокол допроса.
— Странно — подумал Антон, — он вытягивает из меня информацию, или просто тянет время?
После допроса Антона отправили на гауптвахту — небольшое помещение с двумя койками, застеленными матрасами без белья.
— Приплыли! — хмыкнул Антон, растягиваясь на койке и мгновенно проваливаясь в сон.
В штабе бункера, тем временем, весь вечер и часть ночи шла работа с Седоковым. Леонид подробно описывал детали устройства подземного бункера Призраков, отмечая их системы охраны и коммуникаций, местоположений лабораторий, казарм и других стратегических объектов. Нужно сказать, что память у Леонида была отличная. Работа была очень продуктивной и к утру была готов подробный план — схема вражеского подземного объекта.
К концу работы, Сокол сказал:
— Ну что, Седоков, рассказывал ты красиво. Вот и пойдешь первым при штурме бункера Призраков. Ты же понимаешь почему?
— Что уж тут непонятного — боитесь, чтобы не завел в засаду.
Сокол промолчал в ответ.
— Конечно, пойду. Вы же и сами прекрасно знаете, что я хотел вернуться туда — у меня счета к ним есть. Поквитаться нужно — закончил
— Знаем, Седоков, знаем. Но, пойдешь первым. И Рыбальский с тобой. У нас мало бойцов для такой задачи.
— А Дока, зачем кидать в мясорубку? Какой из него боец? Он не захочет — это уж точно.
— А ни тебя, ни его не спрашивают. Это приказ.
— Подождите, какой приказ? Мы не ваши подчиненные.
— Ошибаешься, Седоков — глаза Сокола сузились, и он вплотную подошел к Леониду. — Мне глубоко плевать на вас обоих. Или вы идете в бой впереди группы, и кровью смоете свои грехи перед законом, или вы здесь сдохните, как гниды. Прямо сейчас.
— Ладно, ладно! Понятно все, — мы теперь вроде как пленные.
— Нет, не пленные. Вы — штрафники. И получите пулю в башку при любой попытке к бегству, или при невыполнении приказа. Понятно?
— Понятно.
— Рыбак! — подозвал Сокол своего офицера. — Седокова на гауптвахту. До особого распоряжения.
— Есть! — мрачно ответил Рыбак. — Пошли, Седоков. Руки за спину!
На губе Седоков увидел Антона, спавшего на койке лицом к стене. Доктор, услышав шум открывающейся двери, сел, настороженно встречая вошедших.
— Что, опять на нарах мы с тобой? — ехидно заметил Леонид, когда дверь за конвоиром закрылась.
Антон промолчал в ответ.
— Что делать будем? Нас с тобой хотят бросить первыми на штурм Локона — разлегшись на койке, сказал Седоков.
— Что делать? Вопрос у тебя странный — отозвался Антон.
— Да — а, Док, попали мы с тобой. Уходить тогда нужно было из больницы в тайгу, с чем было тогда в руках, хоть бы выжили. Послушались мы тогда твою барышню — продолжил Леонид. — Кстати, а как ее зовут?
— Ира ее зовут. И не замужем она. Это все?
— Какой ты нервный. Я тут о женщине красивой тебя расспрашиваю, а ты…
— Нашел время о женщинах говорить! Меня тут часа три допрашивали, да все о тебе — что говорил, куда ходил, что делал.
— Что, били?
— Нет, не били.
— Это уже хорошо. Мы теперь вроде как штрафники здесь. Вот и выспрашивают, боятся, что я в засаду их приведу.
— Ну, и что теперь?
— Что, что? Ну, я думал, что здесь люди, как люди, вроде как свои. Рассказал все подробно, схемы нарисовал, а они….
— Наивный ты какой — как французская горничная. А может, ты и правда, на Призраков работаешь? Война ведь. Спасибо, что не хлопнули нас обоих, после того, как ты планы Локона составил.
— Да ну, тебя! Я с тобой по — человечески, а ты…
Арестанты замолчали, думая каждый о своем, а потом забылись в спасительном сне.
Разбудил Седокова и Антона шум открываемой двери. Штрафники мгновенно проснувшись, сели на койках, готовые ко всему, что угодно.
Вошел Сокол с двумя офицерами:
— Ну что, проснулись?
Арестанты встали, поправляя форму и настороженно посматривая на Сокола.
— Внимание! — продолжил Сокол, — сейчас вы поступаете в распоряжение Носа — командира своей штурмовой группы. Рыбальский! Вы можете из — за ранения быть в строю?