Боец с планеты Земля
Шрифт:
Ему не ответили. Здоровяки невозмутимо разделись и, оставшись в одних подштанниках, вышли на середину «манежа». Хозяин кудуса дождался, когда вернётся старший надзиратель, открыл принесённую им коробочку, заглянул внутрь и молча кивнул.
Надсмотрщик подошёл к удерживаемому охранниками пленнику и вытащил из коробочки… шприц-ампулу.
Увидев его, сотник нервно задёргался:
— Что это? Ты обещал, что я буду драться с твоими псами.
— Да, я это обещал, поэтому ты будешь драться, — произнёс с насмешкой даниста. — Но вот в каком виде ты будешь драться, таких обещаний не было. Трамбун, приступай…
Я
— Нет! Нельзя! Ты не посмеешь!
— Посмею, дружок. Ещё как посмею…
Пленника наконец «зафиксировали», и старший надсмотрщик резко воткнул ему шприц в плечо.
Сотник обмяк, его перестали удерживать, он упал наземь. Секунд через десять с него сняли цепи и отошли в стороны. Примерно с минуту ничего не происходило. Голый раб лежал ничком на песке, остальные, включая прикованных к брусу, ждали, что будет дальше.
— Земля, сохрани, — пробормотали откуда-то справа срывающимся в фальцет голосом.
Я присмотрелся к лежащему и непроизвольно вздрогнул.
Он изменялся. В режиме реального времени. И это было действительно страшно. Но вовсе не потому что бывший сотник превращался на наших глазах в чудовище. Скорее, наоборот, страшным казалось то, что превращался он отнюдь не в чудовище, и это могло бы случиться с любым из нас, стоило лишь разозлить данисту и получить от него инъекцию неведомого препарата.
Спустя пять минут трансформация завершилась.
Вместо жилистого коротко стриженного мужика на песке лежала хрупкая девушка с густой копной тёмных волос. Приподняв голову, она ошарашенно огляделась. В её глазах плескалось безумие.
— Был Нэрий, а стала Нэра, — расхохотался хозяин кудуса. — Ну что, девочка, покажешь моим ребятишкам, как надо драться? Ты вроде бы собиралась порвать им глотки, а?
Девушка поднялась и, не обращая никакого внимания на наготу, сделала пару неловких шагов к данисте. Дорогу ей преградил Хирш.
Несколько секунд они просто стояли друг против друга, а потом та, которую теперь звали Нэрой, попыталась ударить его ногой. Здоровяк легко увернулся и со смешком шлёпнул её пониже спины. Девушка едва не упала, но всё-таки выровнялась и снова «атаковала» противника. Увы, результат оказался таким же. На этот раз Хирш даже не стал уворачиваться. Просто поставил блок и легонько ударил «соперницу» раскрытой ладонью. Дама болезненно вскрикнула и отшатнулась. А затем в «схватку» вступил Крав.
Примерно с минуту близнецы попросту издевались над девушкой, кружили вокруг, шутя подставлялись под слабенькие удары, отпрыгивали, шлёпали её по «аппетитным» местам, а потом им это, видимо, надоело. Хирш ухватил «Нэру» за волосы, вывернул руку и заставил упасть на колени. В ту же секунду Крав ловко поймал брошенный ему кусок рогожи и расстелил его на песке перед братом. Тот похотливо осклабился, швырнул девушку на «покрывало» и навалился сверху.
— Нет! Нет! Не надо! Не на…
Отчаянный визг оборвался на самой высокой ноте.
Дальше я уже не смотрел. Просто не смог. Крепко
Кто знает, что ждёт меня в будущем, но такой участи я бы не пожелал и врагу…
Глаза я открыл минут через пять, когда всё закончилось.
«Нэра» лежала на скомканном «покрывале», поджав ноги и уткнувшись лицом в грубую ткань. Сломленная, избитая, изнасилованная. Её плечи судорожно подёргивались.
Подошедший Перекка откинул носком сапога край рогожи и нарочито тяжко вздохнул:
— Вот так, дорогуша. Не захотела становиться бойцом в кудусе, станешь шлюхой в борделе… К мамаше Луите её, в «Весёлую стрекозу», — приказал он надсмотрщикам.
Несчастную подхватили под руки и потащили к выходу из «манежа».
Даниста презрительно хмыкнул, потом развернулся и, уперев руки в бока, обвёл нас надменным взглядом:
— Ну, кто ещё хочет отмазаться от работы? Никто? Отлично. Думаю, все всё поняли. Доход вы своим хозяевам будете приносить в любом случае. А вот в каком качестве, зависит теперь только от вас. Начнёте отлынивать, будете плохо драться — лишние шлюхи нашему городу не помешают…
** *
Помню, четыре месяца назад я чуть ли ни ежечасно повторял про себя: «Ненавижу армию!» Сегодня учебку на Полигоне я вспоминал с ностальгией. Да, смерть там ходила за мной по пятам, но во-первых, так было только вначале, а во-вторых, задницу прикрывал, хотя и кабальный, подписанный сдуру, по пьяни, но всё же контракт, а не рабская метка, и максимум что могли со мной сделать — это убить, а не перекодировать генетически в бабу и трахать, пока не подохну.
Пример сотника Нэрия стоял постоянно перед глазами, и угроза оказаться на его месте висела над каждым, словно дамоклов меч. Даже самые недалёкие понимали: стоит лишь раз оступиться и всё — обратной дороги уже не будет. Поэтому и трудились в поте лица, выполняя любую команду «учителя».
А обучали нас здесь по полной программе. Все местные виды холодного оружия, за исключением лука и арбалета. Мечи, сабли, копья, секиры, кинжалы, ножи, дротики, топоры… Чего только не пришлось перепробовать на собственной шкуре и на шкурах соперников.
Конечно, боевое оружие нам пока не давали, поэтому спарринговали мы на учебном, изготовленном из какого-то лёгкого материала, похожего на пластмассу. Фиг знает, как его делали, но этого «композитного» барахла здесь было полно и стоило оно, по всей вероятности, дёшево.
Странный мир, странная экономика, странная техника…
Что было в кудусе хорошего, — это того, что кормили здесь, как на убой… Хотя почему как? Именно на убой и кормили. Ведь, как объявили на первой же тренировке, из более чем трёхсот бойцов школы за год погибало около тридцати. Ещё столько же в эти же сроки «меняли профессию». Годовая «усушка-утруска» в итоге составляла процентов двадцать. Такая пропорция господина Перекку, понятное дело, не слишком устраивала. Любой погибший, мало того, что переставал приносить прибыль, так за него ещё приходилось платить компенсацию его хозяевам, а переформатирование бузотёров, лентяев и слабаков в проституток позволяло только минимизировать убытки из-за потери очередного профессионала.