Боец
Шрифт:
Во время последней войны с Несвижем этот щенок доставил столько неприятностей, что склонил чашу весов в этом противостоянии в пользу своего короля. А чуть больше года назад умыкнул родную дочь Джефа Первого. Какая разница, что она сама сделала этот выбор и вроде как сама же подала ему весть о скором замужестве с баронетом Гело! (Самое тщательное расследование с привлечением мастера показало правдивость этих утверждений.) Тут ведь дело в самом факте.
Да, король официально не признавал дочь. Ну и что с того? Это ему ничуть не помешало едва не начать войну против Несвижа. И направлением своим он избрал именно ту долину, где располагалось баронство Авене. Причин несколько, и все
Большой воинский отряд вассала короля Гийома Второго вторгся на территорию Памфии и, распугивая встречных-поперечных, добрался до самой столицы. А чуть позже уволок баронессу из замка Гринель.
Что с того, что баронесса сама возжелала этого? Она не имела права выбора, так как находилась под попечительством короля и уже обещана другому. На то было дано королевское слово. Отнюдь не последний род королевства был оскорблен этой выходкой, не говоря уже о самом Джефе Первом, выставленном на посмешище. Ну как спустить подобное? Простого лишения баронессы титула и владений в этом случае было явно недостаточно.
Для себя Джеф Первый решил, что с дочерью помирится, чего бы ему это ни стоило, вплоть до того, что во всеуслышание признает свое отцовство. Это, конечно, в значительной мере возвысит барона Гело, а в особенности его сына. Но при этом на севере у Джефа появится весьма мощная опора. Всегда и везде нужно находить плюсы.
Однако когда памфийская армия еще только выступала в поход, обрастая по пути присоединяющимся баронским ополчением, выяснилось, что король Несвижа уже выдвинулся к границе со своей армией, полностью собранной и готовой к броску. Складывалось впечатление, будто Гийом сам все подстроил, чтобы спровоцировать конфликт и иметь возможность начать войну. У западной границы появилось войско Бесфана. В последнее время бароны графства стали куда более ревностно относиться к союзническому долгу, чем несколько лет назад.
В немалой степени этому способствовало то обстоятельство, что после восшествия на престол Гийома Второго его матушка решила вернуться на родину, сменив титул вдовствующей королевы на «графиню Бесфан». Вроде как и понижение, но это как посмотреть. Она встала во главе отдельной автономии, считай союзного государства. Это куда серьезнее, чем практически бесполезный титул, не дающий фактической власти. Бесфан принял графиню с воодушевлением.
В итоге Памфии пришлось отказаться от войны. Правда, свое лицо и король, и его подданные сохранили. По непонятной причине, имея преимущество как во времени, так и в силах, Гийом сам направил в Клеве, столицу Памфии, посланников с предложением провести мирные переговоры и разрешить возникший конфликт. Все закончилось, так и не успев начаться.
Причины и следствие всего произошедшего были просты и в то же время сложны. Прояви барон Гатине меньшую расторопность или бдительность – все могло оказаться куда хуже. Благодаря постоянной слежке за бароном Авене, Жерару стало своевременно известно о получении Георгом вести. Вывод был только один: парень помчится в Памфию вызволять возлюбленную. Он просто не мог поступить иначе – у него куда больше сходства с отцом, чем у того же Гийома. Барон Гатине прекрасно помнил, что послужило первопричиной захвата Хемрода бароном Авене.
Самое паршивое – он знал, что остановить Георга никто не сможет. Разве что матушка. Но тут тоже ничего не получится. Ведь именно она сама в своем безумии и простоте постоянно теребила сына, настаивая на том, чтобы он наконец привез к ней ее «дочку». К тому же Георг не станет заезжать домой и соединится с остальной дружиной уже на территории Памфии. Предугадать же, что последует за этим его поступком, было совсем нетрудно. Сложнее было убедить
Не так давно из-за барона уже едва не началась война. Собственная выходка дорого стоила барону. Он был вынужден выплатить компенсацию пострадавшим от его руки, и король указал ему на недостойное поведение. Но тогда все выглядело понятным – Авене просто обязан был так поступить, чтобы отвадить жадных соседей от своих владений. Несмотря на свое решение, Гийом хотя и не явно, но полностью одобрял и поддерживал этот поступок. Когда подобное произошло с несвижским бароном, который по надуманным причинам решил нажиться за счет соседа, а вместо этого пострадал сам, король и вовсе признал Георга правым.
Но это была вынужденная мера, единственно возможная. Необходимость показать всем, что он готов жить мирно, пока живут в мире с ним, и карать любого, кто возжелает поднять на него руку. А вот этот поступок… По велению сердца… Нет, это никак не укладывалось в голове короля. Гатине пришлось изрядно потрудиться, дабы убедить Гийома, что Авене не настолько практичен и действительно способен на необдуманные поступки. Как результат – он оказался прав.
Расторопность Жерара помогла избежать войны, которая Несвижу была не нужна. Они могли изрядно потрепать Памфию и даже откусить от нее кое-что, но это пошло бы лишь во вред. Дело в том, что Загрос совершил повторную попытку атаковать Несвиж, и на этот раз куда большими силами. Война была выиграна с относительной легкостью, бои имели место в приграничных областях, так и не успев перекинуться в глубь Несвижа. В этой скоротечной схватке двух государств опять проявился недюжинный талант короля как полководца. Очень многие уже поговаривали о его схожести со славным дедом.
Уже вторая попытка открытого нападения говорила о том, что с мышиной возней в Кармеле покончено. Тревожный звонок. Загросцы наконец привели земли к покорности и теперь вполне серьезно взирают на западного соседа. Памфия, конечно, давний соперник, можно сказать извечный, но сейчас Гийом не мог себе позволить сцепиться с ней. Его куда больше беспокоил загросский Кармель и опасность, исходящая оттуда.
Сопутствовавшие загросцам неудачи можно объяснить противоречиями в самом островном государстве, в результате чего в командование армией вступали не столько настоящие полководцы, сколько удобные в политическом плане лица. Однако бесконечно это продолжаться не могло. Очень скоро совет республики возьмется за ум, и может появиться новый Варен, от которого загросцы слишком поспешили избавиться, потому как боялись все возрастающей популярности полководца.
Загрос вовсе не растерял свои силы и обладал весьма мощной армией, а сами загросцы хотели новых территорий и богатств. В стране наблюдался необычайный всплеск рождаемости, результат победоносной войны и повышения благосостояния. В то же время свободных земель становилось все меньше, так как патриции в стремлении завладеть обширными территориями выживали бедняков с их земель и тем приходилось искать лучшей доли в провинции Кармель. Но и там уже не наблюдалось прежнего простора. Поэтому загросцы всерьез засматривались на запад. Ну не в сторону же Диких земель расширять им свою территорию!