Боевая молодость
Шрифт:
Помню, я сразу увидел пенсне в тонкой золотой оправе на худощавом лице. Все трое сидели за столом.
— Здравствуйте, господа, — сказал я, поставив самовар, и отрекомендовался: — Штабс-капитан Буданцев. — Они молча
Лидия наливала чай в чашки, большой самовар закрывал от меня ее лицо.
— Я рад вас видеть, господа, — сказал я. — Сегодня мы будем кратки. Первое: почему не был взорван мост? Задание лежало на группе Андриевского. Каковы причины, господа?
Я видел, как лицо Андриевского перекосила гримаса. Он вскочил. Двое других медленно поднялись, не спуская с меня глаз.
— Предъявите ваши документы, — тихо, с угрозой произнес Андриевский.
Я понял, что еще минута и они догадаются.
— Я жду, — проговорил Андриевский.
И в этот момент в комнату ворвались чекисты. Потапов метнулся к Андриевскому, заломил ему руки за спину. Один из чекистов должен был взять меня. Как только он меня повалил, раздался выстрел. Это застрелилась Лидия…
Вернувшись
Пришел Потапов, и я рассказал ему, что Лидия любила меня.
Как он набросился на меня! Почему я раньше не сказал ему об этом?! Он бы не допустил гибели Лидии.
Ни раньше, ни позже никто так не ругал меня, как Потапов в ту ночь.
— Эх, болван, болван! — возмущался он. — Да мы бы тебя с ней в самое гнездо крымской белогвардейщины заслали, а потом бы и в Париж в эти самые их эмигрантские центры!..
Лидию хоронили Золотаревы и Гавронская. Я тоже был на кладбище.
Бориса Гавронского осудили условно на два года. Дело Андриевского и его соучастников перешло в Екатеринославский губотдел ВЧК.
Много позже, когда я работал уже в Областном Кубаночерноморском отделе ВЧК — ОГПУ, знакомый сотрудник Екатеринославского отдела ВЧК мне рассказал, что в одном из дворов Екатеринослава под пустой собачьей будкой ребятишки нашли полусгнивший чемодан с драгоценностями.
Весьма возможно, что это был чемоданчик Лиды, а собачья будка — будка Пирата.