Боевое Знамя

Корнуэлл Бернард

– Вы должны присматривать за Мокси, - сказал он.

– Мне тоже так кажется, - согласился Старбак.

– В смысле действительно присматривать, - Траслоу переместил кусок жевательного табака от одной щеки к другой.
– Он щенок Фалконера, а Фалконер не захочет, чтобы мы добились успеха.

Старбак пожал плечами.

– А что с этим может поделать Мокси? Он даже не хочет здесь находиться, просто мечтает сбежать.

– Он пронырливый малый, - возразил Траслоу.
– Как собака. Нуждается в хозяине, понимаете? И как только уехал Фалконер, он наверняка ткнулся носом в руку Медликотта, - презрительно фыркнул Траслоу.
–

Знаете про слухи, которые распускает Медликотт? Он говорит, что если бы Легионом командовал он, нам бы не пришлось драться за Джексона, сидели бы в окопах Ричмонда. Говорит, как будто так оно и есть.

– Ну да, как же, - бросил Старбак, вздрогнув, когда ремень винтовки впился в его плечо.

– Но в такие слухи люди охотно верят, когда им плохо, - сказал Траслоу, - и нет прока притворяться, что все в Легионе хотят видеть вас командующим. Вы забыли, жизнь скольких человек в Легионе зависит от Вашингтона Фалконера. Они рубят его лес, ловят его рыбу, получают от него жалованье, хранят деньги в его банке и живут в его домах. Взгляните на Уилла Паттерсона, - Траслоу упомянул только что получившего повышение командира третьей роты.

– Паттерсон пытался стать офицером еще с начала войны, - возразил Старбак.
– Он должен быть мне благодарен!

– Эта семейка ни за что вас не отблагодарит!
– заявил Траслоу. Сержант Паттерсон, сын каменщика из Фалконера, дважды пытался выиграть выборы и стать офицером, но оба раза провалился. Старбак не был уверен, что Паттерсон станет хорошим офицером, но больше некого было назначить.
– И добрая половина бизнеса Паттерсона зависит от Вашингтона Фалконера, - продолжал Траслоу, - так что же, вы думаете, Уилл Паттерсон может позволить себе стать на вашу сторону?

– Пока он дерется, - ответил Старбак, - это всё, что имеет значение.

– Но Медликотт, Мокси и Паттерсон, - напомнил Траслоу, - командуют тремя ротами правого фланга. И вы думаете, эти люди будут сражаться изо всех сил, когда дела пойдут плохо?

Старбак поразмыслил над этим заявлением и не обрадовался своим выводам. Он придержал их про себя, вместо этого улыбнувшись Траслоу.

– Некоторым я нравлюсь.

– Кому?

– Коффмэну.

– Мальчишка. Слишком мал, чтобы разобраться.

– Свинерду?

– Безумней, чем бешеная крыса.

– Дятлу?

– Безумней, чем две бешеные крысы.

– Мерфи.

– Мерфи любит всех. К тому же он ирландец.

– Вам?

– Мне вы нравитесь, - презрительно буркнул Траслоу, - и вы что, думаете, это хорошая рекомендация?

Старбак засмеялся.

– Ну и вообще, - произнес он через несколько шагов, - мы здесь не для того, чтобы нас любили. Мы здесь, чтобы выигрывать сражения.

– Ну так позаботьтесь о том, чтобы их выиграть, - ответил Траслоу, - уж как следует позаботьтесь.

Усталые и взмыленные солдаты получили передышку, подойдя к Раппаханнок. До сих пор они сделали крюк на юг от реки, но теперь повернули к северу, чтобы обойти янки с фланга. Северный берег реки представлял собой утес, на который круто взбиралась дорога, и одна из восьми пушек Джексона застряла на скользком берегу.

Возницы нахлестывали лошадей, а ближайшую пехоту позвали на помощь,чтобы подтолкнуть колеса орудий плечами, но задержка неизбежно заставила колонну замедлить шаг, и благодарные солдаты рухнули у дороги, чтобы дать отдых ноющим ногам и перевести дыхание. Некоторые заснули, и их лица стали похожи

на лица мертвецов из-за покрывающей кожу пыли. Мокси тайком извлек камень из копыта лошади, а потом сел рядом с мрачным майором Медликоттом. Основная часть офицеров Легиона столпилась вокруг Старбака в надежде вытянуть из него больше сведений, которые они могли бы передать своим солдатам, но Старбак и сам не знал, куда они направляются.

– Наверное, в долину Шенандоа, - высказал предположение капитан Дейвис, и когда никто не стал возражать и даже не поинтересовался, с чего он это взял, всё равно разъяснил свою точку зрения.
– Это ведь родной дом Старины Джека, правильно? Он навел ужас в Шенандоа. Как только янки узнают, что мы в Шенандоа, им придется разделить армию на две.

– Нет, если они решат оставить нас гнить в Шенандоа, - прокомментировал только что назначенный лейтенантом Хоуз.

– Значит, мы не будем там гнить, а вторгнемся в Мэриленд, - предположил Дейвис.
– Вверх по Шенандоа, прямо через Потомак и там до Балтимора. А как только захватим Балтимор, можем атаковать Вашингтон. Думаю, через месяц мы выгоним Эйба Линкольна из Белого дома и заставим самого спрятаться за каким-нибудь забором.

Уверенность Дейвиса была встречена молчанием. Кто-то плюнул на дорогу, а другой поднес ко рту флягу в надежде найти в ней последнюю каплю тепловатой воды.

– Вниз по Шенандоа, - наконец вымолвил Траслоу, - а не вверх.

– Вниз?
– спросил Дейвис, озадаченный этим возражением.
– С какой стати нам идти на юг?

– Внизу север, а наверху юг, - сказал Траслоу, - так всегда было и всегда будет. Отправься в долину и спроси, как пройти наверх, и тебя пошлют на юг. Так что мы пойдем вниз по Шенандоа, а не вверх.

– Вверх или вниз, - заметил Дейвис, обиженный этой поправкой, - какая разница? Пока мы идем на север. До Шенандоа два дня пути, и еще два до Потомака, а потом неделя до Балтимора.

– Однажды я бывал в Балтиморе, - мечтательно произнес капитан Пайн. Все хотели послушать подробности, но похоже, Пайну нечего было добавить к этому короткому заявлению.

– Подъём!
– Старбак увидел, что батальон впереди встает на ноги.
– Готовьтесь, ребята.

Они переправились через реку и пошли на север. Шли не по дороге, тянувшейся на запад, а прямо через поля и леса, через мелкие речушки и широкие выгоны, срезав путь, и в конце концов добрались до проселочной дороги, ведущей на север. Старбак попытался мысленно нарисовать карту Виргинии и понял, что они двигаются параллельно Голубому хребту, это означало, что как только они доберутся до железной дороги в Манассасе, то могут повернуть на запад и идти вдоль железной дороги, через перевал в долину Шенандоа. А долина, словно пушка, целилась в предместья Вашингтона, так что, может, возбужденный Дейвис был прав.

Старбак попытался вообразить падение Вашингтона. Он представил потрепанные легионы мятежников марширующими по покоренному кольцу фортов, окружающих столицу, а потом, под взглядами молчаливых и потрясенных зрителей, стоящих вдоль улиц, проходящими мимо захваченного Белого дома. Он слышал победные мелодии и нарисовал в своем живом воображении боевое знамя с крестом и звездами, развевающееся над роскошным белым и высокомерным зданием, а когда парад победы закончится, хозяевами города станут солдаты, празднующие свой триумф. Полковник Лассан, француз, провел в северной столице неделю и описал Старбаку город.