Боевой 41-й год. Тетралогия

Старец Виктор

– Вот там и проявишь свою идейную стойкость, Леонид Максимович!
– сделал ремарку командир.

Из 2-го батальона передать в Западный форт 2 ПТО, 3 малокалиберных зенитки, 2 пулемета ДШК, 5 ПТР, 2 огнемета. Командование обороной форта поручить комбату Фокину. 1-й взвод из 2-ой сводной роты артиллеристов передать в распоряжение Фокина.

Капитану Жарикову - подготовить работу корректировщиков и провести пристрелку минометных батарей по рубежам перед фортом и горжей.

Санитарной роте эвакуировать за ночь всех раненых из Кобринского укрепления.

Саперной роте установить

за ночь минные поля перед фортом и горжей. Заминировать вал горжи и всю площадь между фортом и горжей.

Всему личному составу в Кобринском укреплении за ночь восстановить амбразуры, огневые точки, окопы и ходы сообщения.

– Лаптев!
– За тобой переброска всех подразделений.

– Музалевский!
– Мы с тобой будем готовить прорыв.

– А теперь, все - за дело!

Через полтора часа Гаврилову и Иваницкому принесли приказ командарма.

1. В течении дня 27 июня подготовить прорыв из окружения по варианту 'Григорий'.

2. В ночь на 28 июня прорваться из окружения. Частоты связи - 1-3, 2-5. Шифр - Борис-4.

3. Огонь по назначенным целям вести до полного израсходования боеприпасов.

4. Все тяжелое вооружение перед прорывом уничтожить.

5. В ночь на 28 июня всему личному составу гарнизона крепости выйти из окружения в составе 44 сп под командованием комполка Гаврилова. Заместитель - Иваницкий.

Командарм - 4 Серпилин.

Артиллеристы свою работу начали на полчаса раньше обычного. Самолеты - корректировщики на цели вышли еще до восхода солнца, в предрассветном сумраке. Памятуя о вчерашнем, противник сразу поднял в воздух большие силы истребителей. Однако, найти корректировщиков в отсутствии их подсветки солнцем оказалось не так просто. На это и был сделан расчет. Пристреляться артиллеристы успели.

С первыми коснувшимися крепостных валов лучами солнца на землю посыпались бомбы и снаряды. Главный удар теперь наносился по Западному форту и горжевому валу. К счастью, тяжелые бомбы применялись редко. Видимо, снова закончились. В 7 часов бомбежка прекратилась. Дивизионная артиллерия перенесла огонь на горжу укрепления, изолируя район атаки. Корпусные и тяжелые пушки долбили по всей остальной территории крепости, пытаясь помешать зенитчикам и минометчикам.

От окраины Бреста к бывшим Северным воротам, как тараканы, поползли танки. Много. Не менее полусотни. Без помех они пересекли пустырь, по завалам форсировали ров и через проломы вала начали расползаться по двору укрепления. Крепость грозно молчала. Из равелинов, из развалин куртины и уцелевших казематов Восточного форта высыпали густые россыпи пехоты. За ночь там накопилось не меньше полка немцев. Пехота перебежками вслед за танками продвигалась к горже и охватывала Западный форт. Начались первые подрывы на минах. Оказывается, не все мины сдетонировали при артобстреле и бомбежке. Загорелись два танка, раскидало взрывами десятка три пехотинцев.

Наблюдавший за всем этим с НП на валу горжи Каменев скомандовал:

– Огонь!

Горжа, правый и левый фланги куртины, Западный форт взорвались огнем. На флангах куртины за ночь подготовили окопы для ПТО и зениток. После окончания артобстрела их выкатили из казематов по подготовленным

еще до войны аппарелям. Все бронебойщики 1-й и 2-ой рот тоже были в окопах. Большинство пулеметчиков - тоже. Из амбразур горжи и форта по танкам молотили сорокапятки, скорострельные зенитки, тяжелые пулеметы, всего - не менее 25 стволов. Их дружно поддерживали три десятка бронебойщиков. Проникшие во двор танки оказались в огневом мешке. Их били в борта, в корму. Сорокапятки накоротке пробивали и в лоб.

По пехоте работали больше двух десятков станковых и полсотни ручных пулеметов. Убийственным перекрестным огнем пехоту выкосили за минуты. Фрицы попрятались в воронки. Уцелевшие танки отползали, отстреливаясь, за куртину. По команде Каменева залегшую пехоту накрыли беглым огнем ротные минометы. Через 10 минут всякое шевеление в воронках прекратилось. Гарнизон показал противнику, что праздновать победу еще рано.

Информация о четвертом подряд тотальном уничтожении мостов через Буг кругами расходилась по штабам Вермахта. Доложили Гитлеру. Он снова устроил по телефону издевательскую выволочку Главнокомандующему Вермахта генерал-фельдмаршалу Браухичу, заявив буквально следующее:

– Господин фельдмаршал! Вы со всем Вермахтом и Люфтваффе уже шесть дней позорно ковыряетесь со старой паршивой полуразвалившейся крепостью, которую обороняет жалкий пехотный полк! Своей некомпетентностью Вы вместе с Боком ставите под угрозу срыва весь план компании!

Браухич отчитал командующего группы армий 'Центр' генерал-фельдмаршала фон Бока. Затем пришла очередь терпеть выволочку командующему 2-й танковой группы генерал-полковнику Гудериану. Взбешенный Гудериан наехал по полной программе на командира 12-го армейского корпуса генерала Шрота.

Положение 2-й танковой группы и в самом деле было незавидным. В течение четырех дней практически все пути снабжения были перерезаны. Вся переправившаяся в первые два дня на восточный берег артиллерия осталась без снарядов. Обстреливать крепость могла только артиллерия, оставшаяся на польском берегу. Горючего практически не осталось. Какое-то количество удавалось перебросить автотранспортом кружным путем через полосу 4-ой армии. Но, 4-я армия сама испытывала трудности со снабжением из-за систематического разрушения переправ русской авиацией. К тому же, путь транспортных колонн удлинился почти на 150 км. По личному указанию фюрера к снабжению танковой группы Гудериана горючим и боеприпасами была подключена транспортная авиация.

Генерал Шрот, крепко простимулированный Гудерианом, сделал логичный вывод о том, что атака на узком участке позволяет гарнизону концентрировать на этом участке огонь минометов из всей крепости. В итоге, атакующие несут тяжелые потери, а атака заканчивается неудачей. Генерал решил атаковать крепость по всему фронту, всеми силами 34-й пехотной и 3-ей танковой дивизий.

Пауза продолжалась два с половиной часа. Немцы перегруппировались. Затем снова началась бомбежка и артобстрел. Тяжелые бомбы не использовались совсем. Зато, на Кобринское укрепление горохом сыпались пятидесяти- и стокилограммовые бомбы, разрушая амбразуры, окопы и ходы сообщения. Ниже трех километров бомбардировщики не опускались.