Боевой 41-й год. Тетралогия

Старец Виктор

Политбюро одобрило предложения Главкома Жукова.

В этот же день на Политбюро заслушали доклад наркома вооружений Б. Л. Ванникова. Борис Львович объяснил недопоставку минометов калибра 107 и 120 мм и пулеметов ДШК нехваткой производственных мощностей. Поскольку минометы являются технологически сравнительно простыми изделиями, он предложил передать их производство на заводы наркоматов общего и сельскохозяйственного машиностроения.

Освободившиеся производственные мощности наркомата вооружений сосредоточить на производстве наиболее дефицитных видов вооружения: автоматов, ПТР, пулеметов ДШК, зенитных

пушек ПТБ-23, 61-К (калибра 37 мм), авиационных пулеметов УБ и пушек ШВАК, танковых пушек Ф-32 и Ф-30.

Вместо 25-миллиметровой зенитной пушки 72-К, все еще не прошедшей испытания, он предложил производить пехотную версию пушки ПТБ-23, которая уже выпускалась для самоходных зенитных установок.

Виду сложности и большой трудоемкости в производстве самозарядного ПТР Рукавишникова, нарком предложил принять на вооружение упрощенные варианты ружья, уже разработанные и испытанные конструктором с согласия военных. Однозарядное ПТР-О, предназначенное для вооружения стрелковых взводов, и магазинное ПТР-М для вооружения стрелковых рот и мотострелковых взводов. Самозарядные ПТР-Р оставить только на вооружении мотострелковых рот.

Затем Ванников перечислил новые виды вооружения, к производству которых готовился наркомат. Это новая мощная противотанковая пушка ЗИС-2 калибра 57 мм, система залпового огня БМ-13 на 16 реактивных снарядов калибра 132 мм с осколочно- фугасной боевой частью, авиационные пушки ПТБ-23 и ВЯ-23 калибра 23 мм и автоматический гранатомет АГТ. По докладу наркома Политбюро утвердило план производства вооружений на 3 и 4 кварталы 40-го года и 1 квартал 41 года. Все предложения Ванникова были приняты. Совнаркому дано поручение разместить производство минометов на заводах наркоматов общего и сельскохозяйственного машиностроения.

В конце заседания нарком боеприпасов И. П. Сергеев отчитался перед Политбюро о выполнении плановых заданий. Из-за перегрузки производственных мощностей наркомату не удается обеспечить необходимый темп выпуска противотанковых мин и боеприпасов к минометам всех калибров. Иван Павлович предложил привлечь к производству простейших видов боеприпасов, а именно ручных гранат, противотанковых и противопехотных мин, заводы других наркоматов в соответствии с мобилизационным планом. На освободившихся мощностях наркомат сможет обеспечить выполнение планов по всем видам боеприпасов. Политбюро дало Совнаркому соответствующее поручение.

После заседания Г. К. Жуков был впервые приглашен на ужин к Вождю. На ближней даче в Кунцево собрались почти все члены Политбюро и участники заседания. Ужин проходил в непринужденной обстановке. Особенно много говорили о скандально быстром разгроме Вермахтом войск западной коалиции. Несмотря на внешнее веселье, Георгий Константинович чувствовал внутреннее напряжение всех присутствующих. Иосиф Виссарионович, играя роль радушного хозяина, следил, что бы все гости наливали себе только крепкие напитки и выпивали по полной.

Однако, он сам, как заметил Жуков, принимал только грузинское красное вино. После обильной трапезы, перемежавшейся многочисленными тостами, когда все присутствующие изрядно набрались, началось хоровое пение и пляски, в которых особо отличались Ворошилов и Буденный. В разгар веселья Сталин подошел к Жукову, взял его под руку и, отведя в сторону,

задал ряд серьезных вопросов о боевых качествах японской армии, о его оценке войны во Франции, о сравнительной оценке финской и французской армий. Жуков с максимально возможной четкостью отвечал. Затем Сталин спросил:

– А как вы думаете, Георгий Константинович, прав ли товарищ Калинин в своих опасениях насчет нестойкости бойцов, набранных из крестьян?

Жуков мгновенно внутренне подобрался. Вопрос был опасным. Говорить всю правду было рискованно, однако врать Вождю и приукрашивать картину, было не менее опасно. Жуков мгновенно просчитал допустимую грань откровенности, переходить которую не следовало, и решил ответить мягко, не греша против истины, но и не нарываясь на неприятности.

– Надежность любого воинского контингента прежде всего зависит от общего хода боевых действий. Всякий человек хочет быть на стороне победителей, а не среди проигравших. Если наша армия будет с самого начала побеждать, то не будет и никакой почвы для проявления неустойчивости.

Конечно, слабо обученные части, укомплектованные неслужившими в армии крестьянами, могут проявить неустойчивость. Это я видел на Халхин-Голе. Но и тут все зависит от того, в каких условиях эти части принимают свои первые бои. Если армия принимает первый бой в позиционной обороне, то рядовой боец сидит в своем обжитом окопе. Справа и слева от него сидят его товарищи, рядом командир отделения, командир взвода, невдалеке командир роты. Сзади штаб батальона, штаб полка, вторая линия обороны. Боец у всех на виду и под контролем командиров, деваться ему некуда, даже если бы он и захотел сбежать.

Предположим, противник начал артподготовку. Самое безопасное для бойца место - это окоп. Если боец попытается сбежать, то, выскочив из окопа, он наверняка погибнет. Поэтому боец будет сидеть в окопе.

Далее - противник пошел в атаку. Боец понимает, что если он побежит, то погибнет от пуль или осколков, а если не погибнет, то, свои же потом пристрелят. Если враги ворвутся в окоп, то перестреляют в горячке всех, не будут разбирать кто за Советскую власть, а кто против. Отсюда вывод - боец будет стрелять по врагу даже из чистого инстинкта самосохранения.

Совсем другое дело - маневренные бои, особенно в лесистой местности, скажем, в Белоруссии. Тут каждое подразделение действует самостоятельно, контроль за бойцами значительно слабее. При желании боец запросто может сигануть в кусты, а потом заберется в чащу, и не найдешь его. Еще хуже, если армия терпит поражение и отступает. Командиры убиты или ранены, или сами деморализованы, управление подразделениями ослаблено или утеряно. В таких условиях и стойкий боец может растеряться.

Из этого следует, товарищ Сталин, что слабо обученные части, набранные из запаса, особенно укомплектованные потенциально неустойчивым контингентом, следует вводить в бой только в крепкой позиционной обороне. Кроме того, чтобы опасения товарища Калинина не оправдались, крайне важно не потерпеть поражение в приграничных сражениях. Если придется отходить, то делать это нужно организованно, с рубежа на рубеж, прикрываясь сильными арьергардами, чтобы успеть подготовить оборону на каждом новом рубеже. Запасные рубежи и пути отхода нужно подготовить заранее.