Боевой гимн
Шрифт:
— Будем надеяться, что это наш последний полет.
— Я вас очень прошу, сэр, не говорите больше таких вещей, — тихо обратился к нему Джек, и Эндрю заметил, что его пилот обеспокоенно погладил висевший у него на шее образок. — Это звучит так, словно нам не судьба вернуться домой.
— С таким пилотом, как ты, каждый полет может оказаться последним, — перебил его Федор.
Эндрю завернулся в теплое одеяло и под аккомпанемент многолетнего спора между Джеком и его бортинженером погрузился в объятия Морфея.
— Сэр!
Посмотрев
— Они предлагают переговоры? — недоверчиво спросил у него суздалец.
Ганс навел бинокль на бантага. Позади него на насыпь выехал еще один всадник. Это был Гаарк.
Парламентер был уже совсем рядом с крепостью, и Григорий отдал своим людям команду не стрелять по нему. Подъехав ко рву, бантаг натянул поводья своего коня. Это был Карга!
— Кар-карт желает говорить с Шудером.
Ганс удивленно смотрел вниз на своего бывшего надсмотрщика, не торопясь отвечать на его призыв.
— Разрешите мне просто пристрелить этого ублюдка, — обратился к нему Григорий, и бежавшие с фабрики рабочие поддержали его предложение громкими криками.
Ганс помолчал еще несколько секунд и вдруг улыбнулся.
— А почему бы и не поболтать? В конце концов, я выиграю для нас немного времени.
— Я передам кар-карту, что ты слишком труслив, чтобы согласиться на его предложение, — презрительно воскликнул Карга.
Ганс перегнулся через бруствер и сложил ладони в виде рупора.
— Я готов встретиться с ним на середине насыпи, — крикнул он. — Ты одолжишь мне своего коня.
Карга на секунду замер в седле, но тут же спешился.
— Черт возьми, Ганс. Он выманит вас наружу, отдаст приказ о штурме, и вы застрянете за стенами крепости.
— Может, ты и прав, но я в этом сомневаюсь. Этого ублюдка что-то очень интересует. И в любом случае мне удастся выиграть время.
При этих словах он бросил взгляд на Алексея, который яростно продолжал возиться с бантагским изобретением.
Спускаясь вниз с бастиона, он сделал знак Кетсване и нескольким его помощникам следовать за ним. Преодолев груду развалин, оставшихся от ворот форта, они оказались снаружи крепостной стены.
— Приготовь к моему возвращению какую-нибудь лестницу,- попросил Ганс зулуса — Мне неохота карабкаться вверх по отвесному склону, не говоря уж о том, что, возможно, придется действовать очень быстро.
— Будь осторожен, — напутствовал его Кетсвана. Ганс погладил заткнутый за пояс револьвер и улыбнулся. Соскользнув в ров, он вскоре выбрался с другой стороны и осторожно приблизился к Карге.
— Значит, твой божественный правитель хочет со мной поговорить и поэтому послал сюда своего любимца.
Лицо Карги исказилось от гнева, но надсмотрщик сдержался
— Кстати, — небрежным тоном заметил сержант, — в данную секунду на тебя направлено сто ружей. Если со мной что-то случится, ты отправишься прямиком к праотцам.
— Я готов заплатить такую цену за удовольствие видеть, как ты умрешь, — прошипел бантаг.
— Но это еще не все, — рассмеялся Ганс. — Мои друзья найдут твое тело, выколют тебе глаза, отрежут язык и кое-что еще, так что в загробном мире ты будешь слепым и немым евнухом!
В глазах Карги перемешались ярость и страх.
— За эти слова я сожру твое сердце!
— Тогда запишись в очередь. Ваш лже-Спаситель желает первым отведать этот деликатес. Но если хочешь, я расскажу тебе, что ты сожрешь. — И, приведя бантагу длинный список разных на редкость неаппетитных вещей, Ганс пришпорил коня и поскакал навстречу Гаарку, хохоча во все горло.
За ночь бантаги оттащили с поля боя большинство своих убитых и раненых, но там, где в их ряды попадал заряд картечи, оставались пятна крови и бесформенные остатки тел. Гаарк пустил свою лошадь легким галопом, и Ганс придержал поводья, заставляя кар-карта подъехать поближе к нему. В конце концов они остановились в пятидесяти ярдах друг от друга.
— Эй, Ганс Шудер, может, поспорим, кому сделать последние шаги.
— Запросто. Не забывай, я двадцать лет был сержантом, так что если я крикну в аду, мой голос услышат и в раю.
Гаарк похлопал свою лошадь по шее, и она потрусила вперед. Ганс улыбнулся и последовал примеру кар-карта.
— Я хочу предложить тебе условия сдачи, — заявил Гаарк.
Улыбка не сходила с лица Ганса.
— Ты позволяешь нам беспрепятственно покинуть это чертово место. Вот мое единственное условие.
— Неужели ты действительно рассчитываешь на спасение? У вас нет шансов.
— Ты так думаешь? Не исключено, что мы будем долго торчать в этой крепости, а тем временем кое-где может вспыхнуть восстание, а то и не одно.
У меня пять готовых к штурму полков. Если ты отобьешь эту атаку, вечером здесь будет целый умен, а потом, если понадобится, и еще один. Ты сам понимаешь, что ваше сопротивление бесполезно. Это была великолепная кампания. Мои войска получили хороший урок. На меня это произвело впечатление, но вы проиграли.
— Тогда покончи с нами.
— Мне бы этого не хотелось. Я потеряю немало неплохих воинов, хотя для тех, кто останется в живых, это станет отличным уроком. Я предлагаю тебе и всем твоим людям жизнь.
— Жизнь рабов? Нет, мы лучше умрем свободными людьми.
В глазах Гаарка, направленных на него, Ганс на мгновение увидел искреннее сожаление. Кар-карт сунул руку в карман, и Ганс приготовился выхватить свой револьвер. Однако вместо оружия Гаарк вытащил плитку табака и протянул ее своему собеседнику.