Боевой Космос
Шрифт:
— Радио и телевизионные сигналы, — добавила Ковалевски. — несомненное доказательство существования разумной жизни и технологии, впервые ушли с Земли более двухсот лет назад. Мы полагаем, что теперь этот фронт начальной волны достиг примерно трех-четырех тысяч звезд.
— Двести лет назад, господин Шугарт, — закончила она, — мы стали звонить во все двери, объявляя о нашем присутствии! Если Охотники там и все еще слушают радиоэфир, то они услышат нас. Весьма возможно, что уже слышат!
— Но нам также неизвестно, сколько у нас остается времени, — вступил в разговор Доминик. — Возможно,
— Предложенные нашим искусственным интеллектом культурные модели говорят, что старые цивилизация склонны принимать решения, действовать и реагировать очень медленно, очень обдуманно, — заметила Ковалевски.
— Вот это другой разговор! — усмехнулся Колби. — Возможно, нам и не следует о них волноваться. Но мне нужно больше, чем просто догадки о продолжительности жизни цивилизации, чтобы я согласился с сумасшедшим предположением, будто некие космические негодяи, на полмиллиона лет опережающие нас в техническом отношении, хотят нашей гибели.
— Генерал Колби, — сказала конгрессмен Дюран, — какая разница — полмиллиона лет или десять тысяч лет. Наша технология обгоняла Аханну на три или четыре столетия, и тысяча морских пехотинцев вынудила несколько миллионов из них принять мир на наших условиях всего за несколько дней.
«Если бы все было так просто», — подумал Рэмси.
— Моя уважаемая коллега права, — сказал конгрессмен Уэйн Р. Реардон из комитета по военным ассигнованиям. — Я полагаю, что было бы лучше дружить с этими созданиями, чем воевать.
Рэмси мысленно попросил слова. Обычно на брифингах с высоким руководством и политическими деятелями самое мудрое — промолчать, но идиотизм обсуждения с каждой минутой становился все нестерпимее.
— Полковник Рэмси, — сказал адмирал Харрис. — Каковы ваши соображения?
— Спасибо, адмирал, — спокойно поблагодарил Рэмси. — Уважаемые госпожа Дюран, господин Реардон, вы кое-что упускаете. Воюем мы с ними или заключаем мир, у нас нет выбора. Основные принципы военной стратегии требуют, чтобы мы встретились с ними как можно дальше от Земли.
— Полковник, как вы можете говорить о принципах стратегии в подобном случае? — неприязненно осведомилась Дюран. — Эта ситуация беспрецедентна! Мы не знаем, против чего мы выступаем!
— Отчасти верно, госпожа конгрессмен. Отчасти верно. Мы не знаем, против кого выступаем и каковы потенциальные возможности Охотников Рассвета. Однако мы можем проанализировать ситуацию в свете предыдущего военного опыта. Если проход работает так, как мы думаем, то он представляет собой стратегическую горловину.
— Извините… какую горловину?
— Место, которое враг должен контролировать, если ему нужно послать против нас боевые силы. Представьте пролив на Земле, наподобие Гибралтара, во времена старинных океанских флотов. Любой, кто желал управлять Западным полушарием Земли, должен был контролировать этот проход, чтобы не дать врагу выхода в Атлантику.
— Не учите меня, полковник. Космос сделал ненужными океанский флот и проливы.
— Если Охотники
— А если Охотники уже в пути? — спросил Реардон.
Рэмси пожал плечами.
— Тогда мы уже проиграли. Нас могут отбросить на десять тысяч лет назад. Земля будет разбомблена метеоритами, и мы вернемся в каменный век.
— Тогда не нужно посылать корабли к Сириусу, нам придется защищаться здесь.
— Сэр, если наш противник способен развернуть такие суда, как корабль «Певец» на Европе, то даже все военные корабли Земли не смогут остановить хотя бы один из них. Мы не только можем послать восемь кораблей, чтобы исследовать Врата возле Сириуса. Мы просто обязаны это сделать.
— Скажите мне, полковник, — заговорила Дюран. — Если вы доберетесь туда, возьмете под контроль Врата, а затем столкнетесь с чем-то вроде «Певца», что вы сделаете? Что вы сможете сделать?
— Прежде всего мы предупредим Землю. Охотники могут обладать технологиями, позволяющими путешествовать быстрее скорости света, которые делают пространственно-временные проходы излишними. Если нет, то им потребуется как минимум девять-десять лет для полета от Сириуса до Земли, точно так же, как и нам. Поскольку мы пока не можем использовать коммуникационные технологии Строителей, чтобы вести переговоры в реальном времени между флотом и Землей, остается шанс, что мы найдем во вратах Сириуса один из их межзвездных коммуникаторов, который даст возможность мгновенной связи с Марсом. Если это так, то мы получим более восьми лет для подготовки к возможному нападению инопланетян.
— А что будет в худшем случае? Мы можем разрушить врата Сириуса.
— Мой Бог, — сказал Реардон. — Как? Они же огромны!
— Все, что мы пока знаем об этих Вратах, — сказала им Ковалевски, — указывает на то, что они очень надежны. Однако мы полагаем, что силы, их составляющие — пара движущихся по орбите черных дыр, — ничего исключительного собой не представляют. Разрушение движения по орбите черных дыр скорее всего разорвет Врата на части. Конечно, нам не удастся узнать это наверняка, пока мы туда не доберемся. Тем не менее представляется более чем вероятным, что достаточно большая термоядерная боеголовка или боеголовка антивещества нарушит равновесие сил в кольце в достаточной мере, чтобы трюк удался.
Желание высказаться выразил Джон Ноулс. Он был заместителем государственного секретаря по космическим военным действиям в государственном департаменте, а также занимал незавидный пост уполномоченного по связям между межзвездными операциями ОФР и операциями и правительствами других стран.
— Ситуация имеет и другой аспект, — начал он. — Правительства некоторых стран проявили интерес к этой операции. Европейский союз и Китайская Гегемония неоднократно указывали на то, что наши действия во вратах Сириуса могут иметь очень серьезное значение и для других народов Земли. ЕС, в частности, предлагает, чтобы мы включили группу европейских военных кораблей для участия в операции «Боевой космос».