Боевой вирус
Шрифт:
«Где же тебя, коллега, учили тактике и топографии? Уж точно не в силовых структурах. Там таких «ляпов» не допускают. Скорей всего ты — бывший спортсмен. Стрелок или биатлонист. Достаточно я повстречал вашего брата на праведных и неправедных дорожках! Возни с вами при обучении нашему тяжелому ремеслу больше, чем с начинающими юнцами, потому что львиную долю времени приходится тратить на переучивание. Похоже все-таки, что ты — стрелок. Эти спортсмены бывают зациклены исключительно на цели. Стреляют хорошо, но мало что видят вокруг себя. Да и зачем им было этим заниматься полжизни на своих Олимпиадах?! А вот биатлонисты исповедуют укоренившийся принцип «бей — беги». То есть стреляй и перемещайся.
Эти мысли легко крутились в голове Вита, помогая ему сосредоточиться, пока он микроскопическими, ювелирными движениями чувствительных пальцев изменял настройку прицельного винта.
«Пока сидел тихо, все было шито-крыто. А тут понадобилось, вероятно, на связь выйти: события на автостоянке пошли не по плану, а что делать с ковром на головах, тебя не учили. Вот и решил связаться с номером «Первым». А он тебе определил другое задание. Нетрудно предсказать, какое: объекты остаются те же самые, но изменяется место для их отстрела. Наверняка при посадке в «Мерседес». Вот и пришлось тебе изменять положение тела, ствол перекладывать… А я-то теперь уже все вижу. Ну, просто замечательно! Дурачок, часть ствольной коробки, спусковой крючок с твоей кистью и даже половина лица теперь не закрыты от меня никакими бревнами. Ох, ну, зачем же так рукой-то размахивать! Стоп-стоп, что это там у тебя? Ба, старые знакомые: татуировочка Георгия Победоносца. «Горные соколы»! Ну, эти всегда там, где делишки «с душком».
Всё. Расстояние было скорректировано, скорость и сила ветра учтены. Прицеливание окончено. В том, что он в любую секунду сумеет опередить своего коллегу-противника, Виталий не сомневался. Он бросил быстрый взгляд на территорию автостоянки: до высокого джипа процессии оставалось не более четырех шагов. Снайп прильнул глазом к окуляру прицела: теперь обо всех нужных перемещениях на стоянке он узнает по колебанию указательного пальца «соколиного снайпера» на спусковом крючке. И опередит! Речь идет уже о жизни и смерти…
Талеев приблизился к автостоянке не со стороны боулинг-центра, а от автомагистрали. Он легко преодолел декоративное ограждение и, скрываясь за корпусами выстроившихся в несколько рядов машин, быстро огляделся в поисках притаившихся противников. Однако никого подозрительного не заметил. «Мерседес» Панова стоял во втором ряду в глубине стоянки, и сейчас накрытые ковровой дорожкой люди подходили к нему с левой стороны. До дверей оставалось не больше пяти шагов.
Талеев повернул голову направо, в направлении выезда, и тут же его цепкий взгляд зафиксировал чуть заметное колыхание тюлевой занавески на приоткрытом окне в будке, предназначенной для сторожей-охранников стоянки и расположенной вплотную к опущенному шлагбауму.
«Вот черт! — сквозь зубы выругался он. — Так опростоволоситься! Называется: слона-то я и не приметил. Лучшего места для засады и не придумаешь»!
По узкому проходу между первым рядом автомобилей и ограждением он быстро подошел к будке с тыльной стороны. На ней, единственной, не было остекления. На трех других сторонах высокие, под потолок, окна были на три четверти закрыты изнутри плотными шторами. Секунду подумав, Талеев подпрыгнул, ухватился за водослив, идущий по краю крыши, подтянулся и, стараясь не шуметь, выбрался на кровлю будки. Здесь он распластался на животе и, свесив вниз голову, осторожно заглянул в незакрытую часть одного из окон…
Виталий про себя медленно отсчитывал
Палец на спусковом крючке напрягся, но пока не сдвинулся с места.
«…Четыре…»
Сначала от осторожного давления на металлический курок чуть сплющилась подушечка пальца, потом и сам спусковой крючок пришел в еле заметное движение…
«Выбирает свободный ход».
Последняя фаланга пальца начала сгибаться…
«Пора!»
Все это время палец самого Снайпа в точности повторял движения своего «коллеги», действуя, однако, с чуть заметным опережением. Теперь он плавно, но быстро нажал на гашетку…
Пуля попала точно в висок у правого открытого глаза вражеского снайпера. Его голова не дернулась, потому что была и так плотно прижата к прикладу винтовки. Даже глаз не закрылся!
…Сначала Талеев не увидел абсолютно ничего внутри «сторожки». То есть была, конечно, на виду стандартная обстановка подобных охранных постов: стол со стулом, телевизор, микроволновка, электрический чайник, две полки на стене и даже небольшой холодильник в углу. Но вторая половина помещения оказалась затемнена… Потребовалось несколько секунд, чтобы глаза освоились с этим полумраком и разглядели большую занавеску от пола до потолка, за которой скорее всего скрывался топчан для отдыхающего охранника.
Талеев оглянулся на стоянку. Там процессия из боулинга благополучно подошла к «Мерседесу» и опустила один край ковровой дорожки на его крышу. Под таким защитным тентом спрятавшиеся под ковром люди проворно перебрались на сиденья джипа. Раздались щелчки закрываемых дверей с тонированными стеклами и негромкое урчание запускаемого двигателя. Тут же автомобиль тронулся с места и, обогнув ближайшую машину, устремился к выезду со стоянки.
Талеев вновь заглянул внутрь будки и обомлел: какой-то тип расположился у переднего окна, опустил себе на правое плечо один конец длинной темно-зеленой металлической трубы, а второй направил прямо на приближающийся к шлагбауму «Мерседес»!
«Это же «Муха»! — Талеев мгновенно узнал реактивную противотанковую гранату «РПГ-18». — Господи!»
Времени на раздумья не было. Он изо всех сил вцепился в маленький поребрик по периметру крыши и бросил свое тело вниз ногами вперед. Описав почти полный оборот в воздухе, врезался подошвами модных туфель в полуприкрытое окно. Одна створка оказалась тут же сорвана с петель, стекло разлетелось на мелкие осколки. Талеев ударил каблуками прицеливавшегося противника и сбил его на пол.
Труба гранатомета отлетела в угол, так и не произведя разрушительного выстрела, а сам Талеев по инерции рухнул на незадачливого стрелка. Надо было скорее подниматься на ноги, но тут противник крепко обватил Талеева двумя руками чуть ниже пояса и попытался повалить на пол. Командир обернулся и несколькими сильными ударами отправил стрелка в глубокий нокаут.
Убедившись в его неподвижности, Талеев начал разгибаться и тут же почувствовал сильнейший удар по затылку. В его глазах полыхнула ослепительная молния, и он провалился в небытие…
Позади рухнувшего лицом в пол Талеева стоял еще один боец, до этого, вероятно, скрывавшийся за длинной занавеской. Он держал в руках тяжелый обрезок металлической трубы. Боец с ожесточением пнул здоровенной ножищей, обутой в высокий тяжелый ботинок со шнуровкой, неподвижное тело. К его величайшему изумлению, поверженный издал негромкий протяжный стон. Очевидно, парик на его голове погасил какую-то часть сокрушительного удара. Здоровяк громко хмыкнул, ощерил зубы и широко размахнулся своим страшным орудием для последнего смертельного удара…