Боевые маги: несмышлёныши
Шрифт:
– Как меня зовут, дети, вам пока знать необязательно. А вот этот ваш будущий товарищ почему-то упрямо желает называться Лохматым. Думаю, вы познакомитесь с ним чуть позже. Карл, ты меня удивляешь, сильно, и даже очень. И заставляешь переживать за мое решение о поручительстве за тебя. Как можно допустить такое, что ты почти погиб из-за… А из-за чего, кстати?
Карл, уже просто лежа на полу, кашлянул, булькнул, попробовал рассмеяться.
– Ох, прости-прости. – гостья двинулась к стойке.
Волк, испуганно заскулив, задом спрятался в
– Феникс, пожалуйста.
Зеленоглазая Огнея, потерявшая все свое опасное очарование, смотрела на протянутую руку, облитую тонкой перчаткой с вышивкой.
– Пожалуйста.
Бутыль оказалась у гостьи сразу же, стоило только мягко-бархатному голосу зазвенеть спрятанной сталью угрозы.
– Карл, Карл… – шелк прошелестел, остановившись у бледного и почти теряющего сознание бородача. – Что же ты так…
Пробка, из нержавейки, покрытая ломаными знаками, скрипнула, выпуская наружу остро пахнущий запах.
– Пей.
Прежде, чем глотнуть, Карл сжал тонкое запястье, закрытое перчаткой.
– Спасибо.
Глава шестая: тепло, сделки и взрослый мир
— Спасибо. – Карл отхлебнул из своей кружки. – Ты спасла меня.
– Тяжело приходится? – донеслось из-под вуали.
— Очень. Как щенок слаб, ничего не могу. Почти… На охотника потратил все, что имел. Но он бы добрался до них.
Карл кивнул на ребят, сидевших в номере. Номер им достался огромный, в два этажа, было где уединиться, но… Но все находились в большой комнате. Не расходились, до сих пор подавленные и боящиеся оказаться друг без друга.
— Испугались дети. Как самые настоящие дети, взяли и испугались всего вместе. — вуаль дрогнула вслед движению спрятанного острого подбородка. – Выйдет толк?
Карл кивнул, снова приложившись к кружке. Пил уже вторую, самолично смешивая в ней совершенно неподходящие ингредиенты, превращая обычный глинтвейн во что-то с странное. Половину желтой и густой массы составляло содержимое пузырьков, прихваченных в аптеке. После двух открытых в номере долго пахло болотом и чем-то остро-ядовитым, а глинтвейн вдруг позеленел… ненадолго. Но маг хлебал свое пойло с видимым удовольствием, на глазах превращаясь в себя самого, а не в полутруп, недавно валявшийся на полу.
– Что ты отдала этой… — Карл нахмурился, но не продолжил. – Этой?
Шелк, переливаясь в такт движениям, следовал чуть дрогнувшим плечам.
— Инклюзы.
Мари, сидевшая ближе всех, недоуменно вытаращилась на нее, даже не скрывая, что подслушивает.
— Инклюзы, Маришка, – протянул Карл, – это такие драгоценные камни, у которых внутри есть пузырек воздуха. Алхимики использует их при производстве… мм-м… пока не поймешь.
– - Что-то слишком много мне рано, – буркнула Мари, – не кажется?
– Да, толк точно будет, – вуаль задрожала вслед смеху, рассыпавшемуся невесомым звонким горошком, – как смотрит, как злится!
– Все ты узнаешь, Марианна. – Карл потянулся за очередной свиной сосиской, заказанной в ресторане. – Терпение,
– Какому? – заинтересовались даже пестро-полосатые перья шляпки, задорно качнувшиеся вслед голове, повернувшейся королевски-плавным движением.
– Все и сразу, как фе еффе, – проворчал Карл, жуя и отмахнувшись от них.
– Ты так поправишься, – возмутилась вуаль, – ешь и ешь уже два часа.
– Не два, а всего час и сорок две минуты с двадцатью… двадцатью двумя секундами, – Карл посмотрел на свой чудо-хронометр, – это во-первых. А во-вторых, как ты помнишь, я чуть не дал дуба посреди задрипанного городишки. Так что снова тебя благодарю.
Теперь уже от него отмахнулись перчаткой.
– Кто была хозяйка? – поинтересовался Алекс. – И за чем она хотела оставить кого-то из нас?
Ребята, за исключением листавшего какой-то комикс новичка, подсели ближе. Уставились на жующего Карла, решившего добавить к сосиске бекона и омлет. Бородатый маг, нахмурив брови, ткнул вилкой на снова рассмеявшуюся вуаль с шелком.
Типа, детки, все вопросы вон туда, а я тут очень сильно занят. Дог, спящий у ног хозяйки, даже настороженно поднял ухо и приоткрыл набрякший кровью глаз.
– А вы…
Майка, осторожно косясь на солидные клыки, видневшиеся через серые собачьи брыла, подвинулась ближе. Села, как отличница на уроке, сложим руки на коленях и глядя на странную особу, оплатившую и этот номер и жизнь Карла.
Сейчас, в покое и тепле огромного номера единственной гостиницы города, куда их закинуло, и после случившегося, они хотя бы могли ее рассмотреть получше. Представляться гостья так и не спешила, а лохматый новичок Лохматый, молчавший не хуже Злого, ничем и ни с кем не делился. Да и ладно, читалось в глазах Мари, Анни и Майки. Клевая, откровенно кричали глаза мальчишек. Так оно и было.
Пламенеюще-алое пальто прятало под собой темно-бордовый шелк с переливами редких рубинов на высоком горле-стойке платья. Перчатки гостья не снимала, да они, тончайшей, в облипочку, красной кожи, казались влитыми. Острые сапожки, украшенные резными листьями и лисьими мордочками, поблескивали металлом носков. Видневшиеся из-под шляпки волосы отсвечивали бликами ламп по чистому пшеничному золоту, волосок к волоску. И, вполне понятно, серьги, крохотные перевернутые звездочки, играли светом ярко-красных гранатов, ограненных в сдвоенные пирамидки.
Живое пламя полыхало в глубоком кресле, осязаемо заставляя не приближаться к своей хозяйке. Да-а-а, понятно, почему ее испугалась та зеленоглазая… Хотя с ней и честно расплатились.
– Как интересно. – донеслось из-под вуали. – Я тебя даже понимаю, Карл.
Карл отмахнулся куском булки с маслом. За его желудок и остальное начала переживать даже Анни, изредка озабоченно поглядывая на мелькающие вилку с ножом.
– Когда-то Огнея была берегиней. Ох уж мне эти ваши названия с именами… Как можно говорить на таком языке, да, Карл?