Боевые псы не пляшут

Перес-Реверте Артуро

– Чего надо? – без предисловий осведомилась Текила.

– Друзей своих ищу.

– О, как… А сюда-то тебя зачем занесло?

Я покосился на боксера – широкие, выгнутые лапы, крепкие плечи, мутный взгляд. Плотный, как мясная туша, и чувств примерно столько же. Интеллектом явно не блещет. Если дела пойдут не так, первой атаки надо ждать от него. Испанский борзой меж тем не сводил

с меня оценивающего меланхоличного взгляда.

– Кто-то из твоих говорил о них.

Текила посмотрела на меня недоверчиво:

– Кто говорил? Кому говорил? О чем говорил?

– Не важно, кто и кому, – отвечал я спокойно. – А вот о чем, вернее, о ком – важно. Одного из них зовут Тео, он мой друг. Рыжий родезиец. Может, тебе прогавкали о нем что-нибудь?

– Может, и прогавкали. Но я все равно не понимаю, как это вяжется с твоим появлением здесь.

– Я ищу его. Он пропал вместе с еще одним псом, с Красавчиком Борисом.

Борзой испанец повернулся к ней, и они переглянулись. Потом Текила яростно почесала загривок задней ногой. В этом гараже, подумал я, примиряясь с неизбежностью, блохи, наверно, кишмя кишат.

– И что же сказал один из моих парней?

– Он произнес слово «спарринг».

Я старался не смотреть в сторону боксера, но все же заметил, что он заерзал на месте. Это не укрылось и от внимания Текилы, пославшей ему злобный взгляд.

– Это значит… – добавил я.

– Сама знаю, что это значит, – оборвала она.

И вопросительно взглянула на борзого, а тот медленно наклонил голову в безмолвном одобрении.

– За бесплатно только птички поют.

– За хорошие сведения – заплачу.

– Да лучше в целом свете не найдешь, дурень.

– Тогда – заплачу. Беспрекословно.

Она взглянула с насмешкой:

– Чем? Чем ты заплатишь?

– Не знаю. – Я задумался на миг. – У меня всего имущества – ошейник.

– Ошейники надевают на рабов, – сказала Текила презрительно.

– Может быть, – согласился я. – Но на нем висят такие штучки, которые могут спасти от живодерни.

Теперь она осмотрела меня с ног до головы, словно оценивая, и наконец вымолвила.

– И все равно – ты вроде бы не из хозяйских псов.

Я безразлично махнул хвостом:

– Каждый

устраивается как может.

Мы еще немного поиграли с ней в гляделки.

– А ты бы что предложила? – спросил я наконец.

Текила задумалась. Потом взглянула на своего советника и ощерила клыки – мелкие, желтые и гнилые – в довольной улыбке. А я спросил себя, какой именно пакости она от меня потребует.

– Как тебя зовут?

– Арап, – опередил меня борзой советник.

А я поглядел на него с любопытством: откуда это он меня знает?

– Это который бойцовый пес? Был чемпионом, а потом ушел или его ушли?

– Он самый.

– Ну, надо же…

Они долго рассматривали меня: боксер пялился, борзой был задумчив, голая мексиканка забавлялась от души. И наконец вопросила:

– Знаешь супермаркет возле моста?

– Знаю.

– Там в глубине – мясной отдел. И там всегда до чертовой матери отличных отбивных и антрекотов. Притащи мне добрый кус мякоти – и мы потолкуем о спарринге и о чем хочешь. Расскажем и о твоем дружке, и о втором тоже.

Я размышлял секунд пять. Хотя размышлять тут было особенно не о чем.

– Ладно.

– Мякоть, запомнил?

– Ясно. Она сочней.

Сучка эта рассыпалась довольным хохотком. И подбородком показала на меня боксеру и борзому:

– Вот, вашу мать, учитесь. Настоящий боец. Не рассусоливает.

Все получилось проще некуда – плевое вышло дело. Я остановился в дверях супермаркета и заглянул внутрь. У входа, привязанная поводком к велосипеду, ждала хозяина маленькая собачка, которая поглядела на меня с любопытством и сказала надменно:

– Я бы на твоем месте не торчал здесь. Того и гляди, приедут люди в зеленом таком фургоне, а они не любят, когда собаки гуляют сами по себе.

Я взглянул повнимательней. Это был кобелек йоркширского терьера, чистенький и ухоженный, с шелковистой кудрявой шерсткой, очень весь такой вылощенный и стильный. Такие обычно передвигаются у хозяйки на руках, а спят на диванных подушках. На темени у него был даже завязан бантик, чтобы шерсть не лезла в глаза.

Конец ознакомительного фрагмента.