Бог Боли
Шрифт:
Я наклоняю голову в сторону и смотрю, как она помогает маме убирать со стола. У нас есть персонал, но сегодня мама отказалась от него, потому что хотела, чтобы все было по-домашнему. На этот раз готовил папа — и слава Богу.
Мой взгляд следует за Анникой, которая движется с грацией перышка. На ней фиолетово-белое цветочное платье, а ее волосы собраны в хвост с пушистой фиолетовой бабочкой, такой же, как на ее шляпках.
Анника всегда жалуется на то, что я рву ее одежду, но я не могу устоять, когда она выглядит
Чем больше я смотрю на нее, тем сильнее мой член упирается в джинсы. Я незаметно поправляю себя и отвожу взгляд от нее.
И в этот момент кто-то бьет меня по голове.
— Выпорол киску.
Я смотрю на брата.
— Ты уверен, что хочешь это сказать?
Его глаза темнеют, но вскоре он сглаживает свое выражение и проводит пальцами под моим подбородком.
— Я уже говорил, что ты такой очаровательный в последнее время?
Я пытаюсь оттолкнуть его, но иногда он ничем не отличается от паразита. Я глубоко ценю наши отношения с Илаем и то, что он всегда был рядом со мной, но я не могу привыкнуть к тому, что он ведет себя как подкаблучник, когда ему вздумается.
— Оставь своего брата в покое, — укоряет отец, выходя из туалета и садится во главе стола.
Илай сжимает мое лицо между пальцами.
— Посмотри на его очаровательные щечки.
— Он уже не ребенок.
— К сожалению. — Илай скучающе вздыхает и отпускает меня, затем обращает внимание на нашего отца. — И не завидуй, папа.
Он смотрит на него пустым взглядом.
— Чему?
— Нашим прекрасным отношениям.
Папа хмыкает, а глаза Илая сужаются.
— К чему это?
Папа ничего не говорит.
— Для чего это было?
— Вы опять ссоритесь? — мама гладит волосы Илая и касается моей щеки, потом целует папу в губы. — Может, не будем? Только на сегодня? — папа обхватывает ее за талию, притягивая к себе.
— А я получу награду позже?
— Папа! — протестую я.
— Серьезно? — вторит Илай.
— Что? — он невинно смотрит на нас. — Она моя жена.
— И наша мама, — говорю я.
— Нам не нужен был этот образ, — бормочет Илай.
— Может, проблема в тебе, а не во мне. Выбросьте этот образ из головы, сыновья, — говорит нам папа, как будто эта тема совершенно нормальная.
— Эйден, прекрати. — Мама улыбается и пытается выскользнуть на свободу. — Позволь мне пойти помочь Аннике с десертом.
— Илай или Крейтон могут это сделать. Ты сегодня хорошо потрудилась.
Мой брат готов броситься бежать, но я встаю со своего места прежде, чем он моргнет.
— Не могу поверить, что ты бросил меня, маленький засранец! — кричит он за моей спиной.
— Надо было взять с собой пару! — я ухмыляюсь, а он отмахивается
Я нахожу Аннику на кухне, суетящуюся над мороженым.
— Я почти закончила! — кричит она, и я хватаю ее за локоть и откидываю ее маленькое тело назад.
Анника задыхается, ударяет стаканчик с мороженым о мою грудь, проливая его на меня.
— Ты.
— Я. — Я понижаю голос, и она прекрасно понимает смысл, потому что качает головой.
— Не здесь, Крей.
— Почему?
— Все ждут десерта.
— Каждый может прийти за ним сам.
— Они прямо снаружи.
— Они заняты.
Я тяну ее за собой в одну из кладовых, она вскрикивает, когда я толкаю ее на стол и задираю платье до бедер.
— Ты всегда ходишь в маленьких красивых платьицах, которые так и просятся, чтобы их сняли. — Я дергаю ее за нижнее белье, разрывая его. — И эти гребаные штуки, которые держат меня на расстоянии от моей киски.
Стон — единственный ответ, который я получаю, и она не сопротивляется и не протестует, когда я беру стаканчик с мороженым из ее рук. И только когда я выливаю его на ее киску, она задыхается, слегка приподнявшись со стола, чтобы посмотреть на меня от шока.
— Что ты делаешь? — хнычет она, даже когда ее зрачки расширяются.
— Ем десерт. — И тогда я поглощаю ее. Я слизываю каждую каплю мороженого с ее складок и глотаю вкус шоколада, смешанный с ее возбуждением.
Анника извивается, стонет и требует еще, пока ее пальцы путаются в моих волосах. Когда я вылизываю все до капли, время от времени шлепая ее по попке, она кончает, выплескиваясь мне в рот. На этот раз она не делает паузы и не прячется, обливая мое лицо.
Я научил ее никогда не стыдиться своего удовольствия со мной, что она может взять все и даже больше.
Как она слизывает с меня каждую каплю, когда отсасывает мне, так и я ем ее, мой член становится чертовски твердым, пока она выкрикивает мое имя.
Затем, когда она еще не отошла от оргазма, я приподнимаю ее, чтобы она сидела, и погружаюсь в нее до упора, пока мой пах не ударяется в неё. Я стону, и она стонет, заливая мой член своим возбуждением.
Ее голова откидывается назад, глаза полузакрыты. Одна рука на ее бедре, другой я ловлю ее челюсть и направляю ее туда, где мы соединены.
— Посмотри, как я тебя трахаю. Видишь, как твоя киска создана для меня? Она моя, не так ли?
— Твоя... — хнычет она, наблюдая, как я трахаю ее с абсолютным очарованием.
И я клянусь, мой член твердеет все больше, чем больше она издает эти звуки и пытается приспособиться, чтобы принять меня целиком.
Иногда она все еще борется с моими размерами, потому что она слишком маленькая, а я слишком большой, но у меня есть всевозможные игрушки, чтобы подготовить ее для того, чтобы она наслаждалась этим, как и я.