Бог Боли
Шрифт:
Девочка относится к животным так, как мать относится к своему ребенку, черт возьми.
Потом я заметил, что чем чаще я появляюсь, тем больше она раздражается. А мне нравится действовать ей на нервы, когда она смотрит на меня с недоумением.
Кроме того, многие студенты начали работать волонтерами в приюте вскоре после моего прихода. Сесилия сказала, что это из-за меня и что я должен остаться.
Кто я такой, чтобы отказать от такого великого дела?
Прошла почти неделя, а я хожу туда каждый божий день,
— Отпрыск ! У тебя хватит духу предать меня с этим подражателем? Ты можешь вечность пытаться одеваться, ходить, говорить и вести себя как я. Ты можешь быть лучшим, но не совсем мной.
— Подожди. Разве это не Эминем? — спрашивает Ава.
— Дело в том, что я ранен, отпрыск, — говорит он своим слишком драматичным голосом. — А я-то думал, что я твой любимчик. Теперь мне нужно найти другого отпрыска, который готов следовать учениям моей светлости. Я буду принимать кандидатов, начиная с этого момента. Не толкайтесь, я не могу принять всех.
Никто не выходит вперед, и он смеется.
— Не стесняйтесь. Я знаю, что я пугаю, но я могу быть крутым, как черт.
Анника подается вперед и открывает рот. За то время, что мы провели вместе в этой нечестивой группе, я узнал о ней кое-что. Ей не нравится видеть кого-либо в уязвимом состоянии, и она всегда готова пожертвовать собой ради этого.
Либо это так, либо она всерьез рассматривает Реми на роль своего подставного члена.
Я не готов выяснять, что именно. Прежде чем произнести хоть слово, я говорю:
— У тебя уже есть я. Зачем тебе искать кого-то еще?
— Точно! — Он указывает на меня со смехом. — Я знал, что я все еще твой любимчик и никакие попытки сумасшедших пум не смогут нас разлучить. Слышишь, ботаник? Ты ничего не значишь.
— А ты думаешь, что значишь? — Сесилия бросает в ответ.
Ава протягивает обе руки.
— Тайм-аут! Сес, тебе не кажется, что у нас есть что-то более важное для обсуждения, особенно сейчас, когда все здесь?
— О, конечно, конечно. — Сесилия садится рядом с Анникой, а Ава занимает другую сторону. — Мы собрались здесь сегодня по важной причине, которая немного более насущна, чем выкачивание жизни из Реми. Нашей подруге, Анни, нужно, чтобы кто-то притворился ее парнем на время, достаточное для того, чтобы убедить ее семью не устраивать для нее свадьбу. Кто готов?
Анника смотрит на меня расширенными глазами, а я сужаю свои. Я специально попросил ее вычеркнуть эту идею из ее головы, и, по ассоциации, из голов Сесилии и Авы.
— Никаких приколов на фальшивых свиданиях. — Ава показывает пальцем на моего кузена. — Я говорю о тебе, Реми.
— Определи приколы, любимая. — Он озорно ухмыляется, и я чувствую, как напряжение поднимается в моем сжатом горле.
Темнота мерцает на заднем плане, угрожая поглотить все на своем пути.
— Нет, ты вне игры, —
— Какого черта это ты решаешь? Это должна быть Анни! Из всех присутствующих потенциальных кандидатов я самый красивый, да, и мог бы стать лучшим парнем.
— Твое высокомерие просто поражает.
— Спасибо, миледи.
— Это был не комплимент, Реми.
— Неважно. Я лишь хочу сказать, что выбирать должна девушка. Из всех присутствующих, кого ты хочешь видеть своим фальшивым парнем, Анни?
Ее глаза снова встречаются с моими, яркие, такие чертовски яркие, что это ослепляет. Она впивается зубами в нижнюю губу, жует, кусает, ждет.
Моя челюсть сжимается, когда другие образы заполняют мой разум. Все они начинаются с того, что она зажата подо мной и не может выбраться.
Не будет ни обгладывания, ни обгрызания. Будут пощечины, броски, удушение, порка, рвотные позывы, трах, трах и еще раз трах, пока я не разорву ее маленькую киску.
Христос.
Что за хрень со мной творится в последнее время?
Она отпустила губу, всю красную и пухлую от того, как сильно она ее прикусила.
— Если он готов помочь, и это, конечно, ни в коем случае не обязательство, но если бы мне пришлось выбирать, это был бы Брэндон.
Мой кулак крепко сжимает вилку, и я удивляюсь, что она не раскололась надвое от силы моего захвата. Моя челюсть сжимается, а мышцы напрягаются, пока я не становлюсь похожим на камень.
Единственное, что останавливает меня от того, чтобы взять ее на колени прямо в этот момент, это осознание того, что я прорву ее кожу. Без сомнения.
Маленькая умница полностью избегает моего взгляда, прекрасно понимая, что облажалась.
Но она не знает, до какой степени.
Анника только что высвободила последний кусочек контроля, который я выковыривал неделями.
Моя душа жаждет тьмы, и это именно то, что я ей дам.
— Мне жаль это говорить, но у тебя ужасный вкус на мужчин, Анни. — Реми откидывает волосы назад. — Но опять же, моя светлость никогда не была предназначена для подделок.
— Я польщен, что ты выбрала меня. — Брэн улыбается. — Я буду рад помочь...
Он прерывается, когда я резко встаю. На этот раз Анника смотрит на меня испуганными глазами.
Правильными глазами.
Я не говорю ни слова, разворачиваюсь и ухожу.
Она может веселиться сколько угодно — или думать, что веселится.
Это не будет иметь ни малейшего значения, когда она окажется в моей власти.
Одно я знаю точно. Я сдержу свое обещание.
Боль Анники Волковой будет моей.