Бог Гнева
Шрифт:
Его слова словно нож вонзаются в мою грудь и застревают в костях.
Так вот из-за чего он злился. Возможно, именно поэтому он полностью отрезал меня от себя.
Я сопротивляюсь желанию помассировать то место, где он держал меня.
— Я люблю Анни, правда люблю, но мне не нравится то, что она сделала с Крейтом.
— Ты Крейтон?
— А?
— Я спросил, являешься ли ты Крейтоном. Это не так, так какого хрена ты действуешь от его имени?
— Ты не понимаешь. Крей всегда был отстраненным и молчаливым, и мы думали, что она вытащила его из скорлупы,
— Не надо оправдываться, — процедил он, прежде чем выпустить вздох. — Просто признай, что ты вскочила на волну, увидела, что делают все остальные, и решила действовать так же, потому что тебе не нравится быть в стороне.
— Я не такая.
— Но это правда. Разве ты не отказывалась делать то, что тебе хочется, потому что это не приветствуется другими? Разве ты не плакала, когда я сказал, что расскажу им о твоих наклонностях? Ты просто бессердечная, трусливая лгунья. Ты сказала, что я играю с твоими чувствами? Хорошо. Так я смогу их подавить, — он проходит мимо меня, — Мне не нужны неверные.
Затем он уходит.
Без оглядки.
Как будто он только что не разбил мое сердце на куски и не оставил меня барахтаться в его крови.
Глава 30
Сесилия
— Ааа, мы потеряли ее!
Я поднимаю голову рывком, который пугает и Глин, и Аву — именно последняя привлекла мое внимание только что.
Мы устраиваем девичник впервые с тех пор, как Анни уехала полтора месяца назад.
Мы много пьем, потому что никто из нас не хочет говорить или думать о пустом месте в нашем кругу или об эхе ее отсутствия.
Мы сидим на диване, одетые в пушистые пижамы — это была идея Авы. Она сказала, что если мы собираемся на домашнюю вечеринку, то должны быть похожи на гламурных персонажей из черно-белых фильмов.
Так что мы все надели ее халаты, покрытые перьями, искусственным мехом и всем неудобным.
— Я хотела сказать, вы слышали новости? — спрашивает Ава со своей позиции справа от меня.
— Какие новости?
— Джон сдался за приобретение наркотиков и нападение на несовершеннолетнего.
Бутылка пива опрокидывается в моей руке. Я не пьяна. Черт, я только что взяла эту бутылку, и она только наполовину допита, так что я не могу ничего выдумывать.
— Ты только что сказал, что Джон сдался? Тот самый Джон, которого мы знаем?
— Да, твой бывший.
— Вау, — выдохнула Глин. — Я и не знала, что он был таким ничтожеством. Ты увернулась от пули, Сес.
Мои пальцы дрожат, и мурашки пробегают по спине и в желудок.
— Думаю, тетя Ким была права, когда говорила, что у нее плохое предчувствие насчет него, — продолжает Ава, не обращая внимания на звук, который вторгается в мою голову.
Тик.
Тик.
Тик.
— Да. Это так жутко. Ты действительно не знаешь, что люди скрывают, — Глин обнимает себя. — Но как ты узнала о том, что он
— Эм, привет? Это было во всех новостях. Он сын высокопоставленного лица в каком-то министерстве, и многие предполагают, что, возможно, его отец использует сына как козла отпущения, чтобы скрыть свои преступления. Поэтому он также находится под следствием. Вся эта чехарда достойна попкорна, скажу я вам.
Мама и папа, наверное, тоже смотрели новости. Вот почему мама сказала мне, что будет рядом, если мне понадобится поговорить о чем-нибудь сегодня утром?
— Сеси? — Ава хватает меня за руку, ее голос испуган. — Боже мой, почему ты плачешь?
Я похлопала себя по глазам, но только для того, чтобы моя рука была залита слезами. Все, что я держала в себе годами, вырывается на поверхность, как торнадо, снося все на своем пути.
Мое сердце сжимается, слезы не перестают течь, а потом все просто... рушится.
— Сес, — Глаза Глин слезятся, когда она хватает меня за руку. — Что происходит? Ты в порядке?
— Нет, — признаюсь я, мой голос низкий и эмоциональный. Обычно я никогда не показываю им эту часть себя. Я ненавижу быть уязвимой, даже со своими самыми близкими друзьями, но в этот раз не могу сопротивляться. — Джон... накачал меня наркотиками, так что я не могла двигаться, но он убедился, что я все еще осознаю все происходящее, чтобы почувствовала, когда он попытается напасть на меня. Единственное, что его остановило, это его отвращение, когда меня вырвало на него, — губы Авы разошлись. Глаза Глин слезятся.
Оба они находятся в состоянии шока, и я их понимаю. Было время, когда я, честно говоря, никогда не думала, что настанет день, когда буду говорить об этом опыте вслух. Мне казалось, что если я запрячу его поглубже, если разберусь с ним в одиночку, то все будет кончено.
Оказалось, все произошло с точностью до наоборот. Та ночь поглотила мой дух и поглотила мою жизнь. Только когда Ава упомянула об этом в прошлый раз, я поняла, как сильно изменилась после того случая. Да, я всегда была интровертом, но только после той травмы я замкнулась в себе. Я перестала носить платья и юбки и перешла на джинсы и саркастические футболки, потому что это могло помочь отвлечь внимание. Мешковатая, неэлегантная одежда. Все, что не делало меня такой же красивой, как в тот вечер.
Я знаю, что это менталитет жертвы, но когда я поняла это, было уже слишком поздно. Моя душа уже потемнела, и ничего нельзя было спасти.
— Знаешь, как я иногда отключаюсь? — продолжаю я, уставившись на телевизор, по которому идет какой-то фильм от Нетфликс. — Это из-за этого. У меня также бывает сильный сонный паралич, который имитирует ту ночь. Я чувствую все вокруг, но не могу пошевелиться. Я кричу о помощи, но никто меня не слышит. Прежде чем вы спросите, я не могла заявить на него, потому что у него были мои обнаженные фотографии, которые он бы обнародовал и отправил папе. Он бы использовал их, чтобы разрушить политическую и дипломатическую репутацию моих бабушки и дедушки. Карьеру моей мамы. Все. Я просто... я просто не хотела, чтобы они видели меня такой.