Бог Хаоса, бог разрушений
Шрифт:
Парень отошел в темноту коридора и затаился. Он сегда был не подарком, но родители любили его... наверное.
Не став досматривать представление Макс вернулся к себе в комнату. В груди что- сжималось, крутилось, разбивалось и раздувалось. То было сердце, побитое и разум обезумавший за эти несколько дней. Сдерживая рвущийся наружу адский крик Макс заснул, только упав на кровать.
Следующий день ознаменовался удушающей жарой. Еще с утра Макс получил аж три сообщения (от Влада, Клементьева и Оли) с жалобами на решившее разгуляться солнце.
Макс стралася абстрагировать от сестры и думать только о нежданной хорошей погодке.
Хотя настроение все равно испортилось, как только распахнулись двери школы. Макса ждал еще один ужасный день.
В классе было не привычно тихо. Все, даже учительница смотрели на грязный пол с тонкими маленькими следами крысиных когтей и разводы недовымотой крови. Богдан, этот неубиваемый верзила, сейчас лежал в реанимации погруженный в искуственную кому.
– Так, - учительница хлопнула в ладоши, натянуто улыбнулась и скрипнув каблуками развернулась к доске.
Жара совершенно не давала сосредоточиться на новой теме. Ученики то и дело в тихоря жадно припадали к бутылкам воды. Макс же не имея возможности сделать это и не попасться, обмахивал себя дневником. Наконец, когда очередной лучик солнца впился ему прямо в глаз, он не выдержал.
– Простите, Марина Валерьевна, можно открыть окно?
Учительница русского посмотрела на Макса безучасным засаленым взглядом, ее лицо покраснело, а над верхней губой мерцал пот.
– Конечно, проветрите.
Из всех концов класса послышался вздох облегченья. Влад и еще несколько парней кинулись к окнам, открылыи, да так и остались там стоять прикрыв глаза.
Макс откинулся на спинку стула оттгивая ворот футболки. В голову вновь лезли не нужные мысли о сестре и к его удивлению об Оли.
Почему то в его мыслях они оба жужали.
– Аааааааааааааааааа!
Макс почуствовал как его сознание заполняет инстинктивный страх. Как и в прошлый раз - кричала Макарова.
Все посмотрели на девушку. Она вскочила со своего места и заливаясь слезами задергала рукой.
– Это оса! Меня ужалила оса!
– Макарова!
– учительница покраснела еще больше, - Здесь нет ничего страшного. Это всего лишь!...
Гневную тираду прервало нарастающее жужание. Ребята стоящии у окна даже не успели закричать, как на них обрушился рой ос.
Вновь крики, хаос и страх.
Многи пытались выбежать из кабинета, но и в коридоре было уже полно полосатых насекомых.
Макс с открытым в гримасе ртом смотрел как отделившееся осы волчком кружать над дергующимся Владом.
Тут парня за рукав хватает Клементьев и затаскивает его за собой в шкаф. Там пахнет плесенью и моющими
– Сюда они не должны просечься, - Клементьев отходит подальше от створок двери.
В шкафу тмено, но Макс видит как друга бьет мелкая дрожь. Они оба знают что у Влада страшная аллергия на пчел и ос, и после такого нападения, если во время не помочь, он может и не выжить.
– Хорошо, - хрипит Макс, Клементьев будто его и не слышит, - Мы должны что-то сделать. С Богом, сектой, Верой...
Темнота поглащает их страх, а гулкое биение сердец покрывает нарастающий шум в школе.
Клеменьев и Макс засыпают на полу шкафа соединяющего два кабинета, там их и находят люди в желтых противозащитных костюмах.
Полы коридоров и кабинетов устланы мертвыми хрустящими под ногами черно-желыми тушками и в воздухе пахнет подступающей гарью. Ребят ведут на первый этаж, где они в прострации на отрез отказываются от медицинской помощи и только ищут глазами Влада. Но его нигде нет.
Глава 5 в которой Олю настигает инквизиция
К всеобщему негодованию на следующий день занятия в школе возобновились. И как бы дети не боялись, как бы родители не злились, после уверений полиции, что все нормально, бедных ребят отправили опять учиться.
Макс еще выйдя из подъезда ускорил шаг и потерял сестру где-то во дворе. Он буквально бежал в школу - одному быть не хотелось, а с Верой и того меньше.
Урок начался как обычно, но в воздухе чувствовалось напряжение и страх. Половины класса не было. Соседка Богдана пересела на другое место. Голос учительницы был тихим, будто она сама была не рада что приходится говорить на такую тему как алгебра.
Даже с открытыми окнами (теперь на тех которые открывали стояли сетки) в кабинете было невероятно душно, со всех лился пот и застелал глаза.
У Макса тряслись руки. Все эти ужасы происходили именно на уроках и еще одно "нашествие" он не выдержит. Убьет Веру. Убьет учителя истории. Убьет себя. И плевать что будет дальше!
Макс сделал вздох и закашлялся. Тут же из-под двери повалил дым, завыла сирена.
– Что за?
– учительница алгебры подбежала к двери и открыла ее. В кабинет пахнуло жаром и женщина заорала, - Пожар! Пожар!
С сумашедшеми глазами она, не оюращая на удавшихся в паниу детей бросилась в коридор.
И опять эти крики. Этот страх и боль сочавшиеся со всех сторон.
Макс сжался за своей партой, зажмурился и зажал уши руками. Будто на яву он видел ухмыляющееся желтое лицо Веры, ее шея была неестественно выгнута, а кудряшки кольцами выпадали на пол.
Клементьев стащил Макса со стула и прижал ему ко рту кусок своей рубашки, точно такой же парень держал у своего лица.
Рыжий высвободил загипсованную руку из марлевой петли чтобы придерживать импровизиционную защиту от дыма и по его прищюреным глазам было видно, как парню неприятно.