Бог и Победа. Верующие в битвах за Россию
Шрифт:
Об этом и рассказывает наша книга, охватывая время от Отечественной войны 1812 года до Великой Отечественной 1941–1945 годов. Рассказывает и напоминает. Ведь сокровищница народной памяти, которую бережно пополняли отцы и деды, не позволяя детям и внукам забывать о прошлом, постепенно оскудевает. Страшно подумать, что уже через несколько поколений слова «Никто не забыт, ничто не забыто!» могут ничего не сказать потомкам славных воинов, потомкам, которые все-таки забыли. Да не будет этого!
Владимир Зоберн
Часть первая. Великая Отечественная
Пролог
«И,
«Каждое новолетие я встречаю с тревогой. Идет что-то грозное на нашу землю. В чем оно выразится – не может вообразить душа моя, она скорбит только смертельно!
Я примечаю, что временами темнеют иконы. Запрестольный образ Христа неведомо отчего стал черным и гневным. Старики сказывали, что перед большими народными бедствиями темнеют иконы. Тоже вот и в природе беспокойно… Когда выйдешь в поле или в лес, то слышишь кругом тревожный, никогда раньше не примечаемый шум. Сны стали тяжелыми. Все пожары да разорения вижу. Не раз себя видел в полном священническом облачении, в страхе бегущим по диким ночным полям со Святыми дарами в руках, а за мною гнались с длинным степным свистом косматые мужики в древних языческих рубахах.
За последнее время до горькой тоски стал людей жалеть! Так вот и чудится, что все мы на росстани-пути стоим и скоро не увидим друг друга.
А может быть, все это беспокойство – моя болезненная мнительность?
Дал бы, Господи!
Хотя… сказывала мне матушка, у меня в детстве некие прозрения грядущего были. Слышал я голоса неведомые, опасность чувствовал и даже смерть близких моих предугадывал»
Глава 1. Накануне войны
Старшее поколение хорошо знает песню «Довоенный вальс», молодые хотя бы раз да слышали ее, особенно в дни празднования победы в Великой Отечественной войне. Прекрасные стихи уносят нас в призрачно-счастливую атмосферу предвоенных дней – когда люди строили новую жизнь, мечтали, влюблялись. Но грянуло 22 июня 1941 года.
А за окном, за окном красота новолунья,Шепчутся с Бугом, плакучие ивы.Год сорок первый, начало июня,Все еще живы, все еще живы,Все еще живы, все, все, все.В этом знаменитом «Довоенном вальсе» – и правда, и неправда.
Живы были уже не все – многие сгинули в лагерях, пали жертвами репрессий. Страшный удар обрушился на верующих, жестокому преследованию подверглась Русская Православная Церковь, основа дореволюционной России.
Конечно, между Церковью и светской
Царская Россия была главным врагом пришедших к власти большевиков. Они старались разрушить Русскую Православную Церковь, которая в сознании большевистских лидеров неразрывно была связана с монархией, со «старым режимом», с «контрреволюцией». В начале Великой Отечественной войны на долю уже исстрадавшейся тогда Церкви выпало доказать всем, что Родина – это не партия, не какой-то конкретный государственный строй и «режим», что никакие гонения со стороны властей не помешают верующим молиться и сражаться за землю своих отцов. Именно тогда впервые Церковь и власть сделали пусть и небольшой, но все-таки шаг навстречу друг другу.
Но предшествовало этому два с лишним десятилетия, в течение которых большевистская власть старалась полностью уничтожить Церковь – в уверенности, что религия существует лишь в головах и не имеет корней в сердцах, чувствах и образе жизни людей. Коммунистические лидеры были уверены, что смена идеологии, новое социально-экономическое развитие покончат с «заблуждениями» народа. Материализм не рассматривал религию как нечто идущее от души и личного глубинного опыта человека. Большевикам казалось, что «с глаз долой – из сердца вон», стоит лишь убрать с глаз храмы, «попов» и «предметы культа» – и о Христовой вере забудут, послушно впитывая новую идеологию.
Неразрывно связывая духовенство с Белым движением, с «врагами революции», красноармейцы во время Гражданской войны с пытками и глумлением уничтожали священников (их погибло с октября 1917 по конец 1921 года около 10 000), издевались над чтимыми святынями.
Святейший Патриарх Тихон в своем «Послании к архипастырям, пастырям и всем верным чадам Православной Церкви Российской» от 19 января 1918 года охарактеризовал происходившие в стране события как гонение на Церковь. Он предавал анафеме тех христиан, или же «по рождению своему принадлежавших к Церкви православной», что творили насилие над невинными людьми либо принимали участие в делах, направленных против Церкви. «Кровавые беспорядки в пылу Гражданской войны творили и красные, и белые, – писал протоиерей Глеб Каледа в «Очерках жизни православного народа в годы гонений». – Святитель Тихон как предстоятель Русской Церкви анафематствовал участников кровавых расправ, не определяя их политической принадлежности. Большевики приняли анафему только на свой счет, – справедлива пословица “на воре шапка горит”».
20 января 1918 года Советом народных комиссаров был принят «Декрет о свободе совести, церковных и религиозных организациях», позже получивший название «Декрет об отделении Церкви от государства и школы от Церкви». Государство полностью порывало с Церковью, лишая ее имущества и запрещая «преподавание религиозных вероучений во всех государственных и общественных, а также частных учебных заведениях».
Первая волна гонений только в 1918–1919 годах унесла более 15 000 жизней. Почти все столкновения, все аресты заканчивались расстрелами. (см.: Емельянов Н. Е. Оценка статистики гонений на Русскую Православную Церковь).