Бог-Император Дюны
Шрифт:
Пластоновые стены имели здесь, на глубине около пятидесяти метров, янтарный оттенок и освещались длинными светящимися полосками, которые включались в Дневные часы. Вдоль коридора дул прохладный ветерок, который создавали лопасти нескольких башен, стоявших но периметру Цитадели и похожих на одетые в накидки Фигуры. Сейчас солнце уже нагрело песок, и лопасти развернулись фронтом к северу, чтобы гнать в подземелье прохладный воздух. Айдахо вдыхал кремнистый запах, занесенный сюда из пустыни Сарьира.
Айдахо
Кто-то обеспечивает то, что хочет иметь Лето.
Эта мысль приобрела зловещий оттенок, когда Айдахо приблизился к Монео.
Маленькие помещения были расположены в подземелье, как в древнем сиетче. Дверей не было, вход закрывался легкими занавесками, развевавшимися на ветру. Айдахо знал, что здесь живут молодые Говорящие Рыбы. Вот залы сбора, склады оружия, кухня, столовая, магазины. Видел он и многое другое, что не могли скрыть тонкие занавески. Эти зрелища вызывали его ярость.
При приближении Айдахо Монео оглянулся. Женщина, с которой разговаривал Монео, опустила занавеску, но Айдахо успел мельком на нее взглянуть. Это была женщина в солидном возрасте, одна из командиров, но Айдахо не смог вспомнить ее имени.
Монео кивнул, когда Айдахо оказался на расстоянии двух шагов от него.
— Гвардейцы сказали, что ты разыскиваешь меня, — сказал Монео.
— Где он, Монео?
— Где кто?
Монео оглядел фигуру Айдахо с ног до головы. На Дункане была надета старинная форма Атрейдесов — черно-красный ястреб на груди, высокие, начищенные до блеска высокие сапоги. В облике этого человека было что-то торжественно-ритуальное.
Айдахо порывисто вздохнул и процедил сквозь стиснутые зубы:
— Не стоит играть со мной в эти игры!
Монео отвел взгляд от ножа, висевшего в ножнах на поясе Айдахо. С инкрустированной драгоценными камнями рукояткой это оружие выглядело музейным экспонатом. Где только Дункан нашел его?
— Если ты имеешь в виду Бога-Императора… — начал Монео.
— Где?
Монео не сменил интонацию.
— Почему ты так хочешь умереть?
— Мне сказали, что ты был с ним.
— Это было раньше.
— Я найду его, Монео!
— Не сейчас.
Айдахо схватился за нож.
— Мне надо применить силу, чтобы заставить тебя говорить?
— Вот этого я тебе не советую.
— Где…
— Ну, если ты так настаиваешь, то могу сказать, что он в Пустыне с Сионой.
— С твоей дочерью?
— Ты знаешь другую Сиону?
— Что они там делают?
— Она проходит свое испытание.
— Когда они вернутся? Монео пожал плечами.
К чему этот излишний гнев, Дункан?
— В чем заключается это испытание твоей…
— Я не знаю. Но почему ты так расстроен?
— Меня тошнит от этого места? Говорящие Рыбы! — он с отвращением отвернулся и сплюнул.
Монео посмотрел вдоль коридора, вспомнив, как приближался к нему Айдахо. Зная Дунканов, можно было легко понять причину его ярости.
— Дункан, — сказал Монео, — это совершенно нормально для молодых женщин, как, впрочем, и для молодых мужчин, испытывать чувство полового влечения к Представителям своего пола. Большинство из них перерастет эти влечения.
— Их надо искоренить!
— Это часть нашего наследия.
— Искоренить! И это никакое…
— О, успокойся. Если ты попытаешься искоренить это силой, то порок расцветет еще более пышным цветом.
Айдахо в ярости уставился на Монео.
— И после этого ты говоришь, что не знаешь, что происходит в Пустыне с твоей собственной дочерью?!
— Сиона проходит испытание, я же сказал тебе.
— Но что означает это испытание?
Монео прикрыл глаза руками и вздохнул. Он опустил руки и подумал, что заставляет, себя связываться с этим глупым, опасным и древним человеком.
— Это означает, что она может умереть.
Айдахо отпрянул, гнев его немного остыл.
— Как ты мог допустить?
— Допустить? Ты думаешь, что у меня был выбор?
— Каждый человек может сделать выбор!
Горькая усмешка коснулась губ Монео.
— Как так получилось, что ты оказался глупее всех других Дунканов?
— Других Дунканов! — повторил Айдахо. — Как умирали эти другие, Монео?
— Так, как мы все умираем. Они выпадали из связки времен.
— Ты лжешь. — Айдахо цедил слова сквозь стиснутые зубы, костяшки пальцев руки, сжимавшей рукоять ножа, побелели.
Монео продолжал говорить мягко и вкрадчиво:
— Берегись. У меня тоже есть границы терпения, особенно сейчас.
— Это гнилое место! — крикнул Айдахо. Он обернулся и окинул взглядом коридор. — Там происходят вещи, которые я не могу принять!
Монео невидящим взглядом посмотрел в ту же сторону.
— Ты должен повзрослеть, Дункан. Должен.
Рука Айдахо застыла на рукоятке ножа.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Сейчас очень неустойчивое время. Всего, что может вызвать его волнение, надо всячески избегать… этого просто нельзя допустить.