Бог-Император Дюны
Шрифт:
— Господин, вы прощ… Слушаюсь, господин. Но если они тоже обладают секретом…
— Они послужат моей цели, Монео. Ты должен делать то же самое. Итак, доставь сюда Малки.
Монео послушно направился к тележке, которая стояла в дальнем углу зала. Он взобрался на нее и взглянул на то, как уста ночи поглощают стену. В ночь выдвинулась посадочная площадка. Тележка легко, как пушинка, взмыла в воздух и приземлилась на песке рядом с кораблем Гильдии, который стоял, словно уменьшенная копия башни Малой Цитадели.
Лето с балкона наблюдал за этой сценой,
— Он ранен, господин. Они хотели послать за врачом…
— Они хотели заслать сюда шпиона.
Лето внимательно всматривался в темное морщинистое лицо Малки. Щеки запали, острый нос выглядел нелепым контрастом на овальном лице. Широкие брови были сосем седыми. Видимо, тестостерон иссяк, хотя его и было в избытке всю жизнь Малки… да… Малки открыл глаза. Каким потрясением было убедиться что в глазах этого старика могут отражаться такие злые Губы Малки дрогнули в иронической усмешке.
— Господин Лето, — едва слышным шепотом произнес он посмотрел направо, посмотрел на мажордома. — А вот и Монео, прости, что не могу приветствовать тебя.
— Тебе больно? — спросил Лето.
— Временами, — ответил Малки, оглядывая зал. — Где же ваши гурии?
— Боюсь, что на этот раз мне придется отказать вам в этом удовольствии, Малки.
— Это и хорошо, — согласился Малки прежним хриплым шепотом. — Боюсь, что сейчас мне будет не до них. Те, которых вы послали ко мне, были далеко не гурии.
— Их профессия — выполнять мои приказы, — сказал Лето.
— Это были какие-то кровавые охотники!
— Охотницей была Антеак. Говорящие Рыбы — это просто коммандос.
Монео по очереди рассматривал собеседников. В их разговорах был какой-то непонятный для мажордома контекст. Малки, несмотря на свое плачевное состояние, был почти дерзок. Впрочем, Монео и не помнил его другим. Очень опасный человек!
— До твоего прибытия мы с Монео обсуждали вопрос о бесконечности, — сказал Лето.
— Бедный Монео, — произнес Малки.
Лето улыбнулся.
— Ты помнишь, Малки? Однажды ты попросил показать тебе бесконечность.
— Вы ответили,
Монео с трудом подавил приступ гнева. Он чувствовал, что его попросту исключили из этой беседы двух высших существ. Малки и Бог-Император вели себя почти как старые друзья, которые, встретившись, с удовольствием вспоминают общее прошлое.
— Монео обвинил меня в том, что я считаю себя единственным обладателем бесконечности, — говорил Лето. — Он отказывается верить, что в его распоряжении не меньше бесконечности, чем у меня.
Малки внимательно посмотрел на Лето.
— Видишь, Монео, как он играет словами?
— Расскажи мне лучше о своей племяннице, Хви Нори, — сказал Лето.
— Верно ли то, что мне рассказали, Лето? Верно ли, что ты собираешься жениться на ней?
— Да, это верно.
Малки усмехнулся, потом скривился от боли.
— Они ужасно меня покалечили, Лето, — прошептал Малки. — Скажи-ка мне, Старый Червь…
Монео обомлел.
Малки подождал, пока стихнет боль и продолжал:
— Скажи мне, Старый Червь, где в этом чудовищном теле прячется чудовищный член? Какое потрясение для нежной Хви!
— Я давно сказал тебе правду об этом, — сказал Лето.
— В этом мире никто не говорит правду, — прохрипел Малки.
— Ты часто говорил мне правду, — возразил Лето. — Правда, иногда ты и сам об этом не догадывался.
— Это оттого, что ты умнее всех нас вместе взятых.
— Так ты расскажешь мне о Хви?
— Думаю, что ты и так про нее все знаешь.
— Я хочу услышать это от тебя, — сказал Лето. — Вы получали помощь от тлейлаксианцев?
— Они поделились с нами знаниями, более ничем. Все остальное мы сделали сами.
— Я так и думал, что это делали не тлейлаксианцы.
Монео был больше не в силах сдерживать свое любопытство.
— Господин, какая может быть связь между Хви и Тлейлаксу? Почему вы…
— Вот так, старый приятель Монео, — ответил Малки за Лето, скосив глаза на мажордома. — Разве ты не знаешь, что…
— Я никогда не был твоим приятелем, — огрызнулся Монео.
— Скажем, товарищем по похождениям с гуриями, — смиренно согласился с Монео Малки.
— Господин, — Монео обратился к Лето, — почему вы говорите о…
— Тс-сс, Монео, — сказал Лето. — Мы утомляем твоего старого товарища, а я все же хочу от него кое-что услышать.
— Ты никогда не задавал себе вопрос, Лето, — прошептал Малки, — почему Монео не взял в один прекрасный день и не лишил тебя всего твоего дурмана.
— Чего? — не понял Монео.
— Я имею в виду Пряность, — ответил Малки. — Когда-то Лето и сам очень любил это слово. Кстати, почему бы тебе не переименовать свою Империю в Империю Дури, а? Великая Дурь! Это звучит.
Лето поднял руку, заставив Монео замолчать.