Бог из клетки
Шрифт:
Хорошо! Хорошо, хоро…
Сон – тягомотный и душный. Мокрые, горячие подушки. Внизу живота всё разрывается, будто из котла плещет расплавленная боль. Согнуть колени – чуть легче. Нет, новый спазм выгибает спину дугой. Простонать сквозь зубы...
Талла задышала глубоко и прерывисто. Свернулась клубком, ей хотелось выть. Как же она забыла, как могла не подумать, ведь тянуло же?.. Да до того ли было? И ничего нет, совершенно ничего, и травы, и тряпки – всё осталось в сумке. На простынях уже наверняка пятно… Как же... как же душно и нечем дышать или… Холодно?
Нужно встать, что-нибудь найти… Талла, не поднимая туловища, спустила ноги с кровати, подтянула к себе простыни. Согнувшись пополам, она принялась в полутьме шарить по комнате.
– Что-то ищешь? – голос Итера сквозь стоящий в ушах шум.
– Нет! – рявкнула она. – Не твоё дело!
Сложенные столовые салфетки, толстые банные полотенца, ещё сырые после вечернего купания… Нет, не сгодятся. Новый приступ ножом провернулся в животе, Талла охнула, ухватилась за угол столика. На пол полетел кувшин, металлически звякнув, окатив голые ступни холодной водой. Да что же это?!
Дверь из комнаты Марбл приоткрылась вместе с тихим шёпотом:
– Талат? У вас тут всё в порядке?
И Талла, спотыкаясь, со стоном бросилась к ней.
– Я... Помоги, пожалуйста! Я врала, я не мальчик, Марбл… Я, я девушка, и мне так плохо, Марбл! Ты бы знала, как мне плохо!
– Эй, эй, милая, ну-ка пойдём…
Тёплая рука сжала плечи, так уверенно, мягко, обещая защиту и заботу. Талла вверила себя ей и на мгновение ощутила, будто она снова дома, с мамой. Будто здесь она самая важная и дорогая, и нет ничего главней её благополучия. Боль была всё там же, терзала внутренности раскалёнными зубами, но теперь между ней и Таллой лежала рука Марбл, согревая, успокаивая, обещая скорое избавление.
Торговка уложила её обратно на кровать, а сама куда-то ушла. Талла больше не старалась держать своё сознание настороже, отпустила, позволив ему блуждать в тумане – то ало-горячем, то бело-ледяном. Что-то коснулось её губ – тёплая терпкая жидкость, потом по лицу побежала влага. Медленно, медленно стало легче. Стало стыдно.
– Простыни…
– Ой, девочка, забудь и не думай. Скомкаешь и бросишь у дверей, чего здесь только не видели. Вот тебе, держи.
Марбл вручила ей странную штуковину, состоящую из пояса и нескольких слоёв ткани. Талла никогда таких не видела, но быстро разобралась, как ей воспользоваться. Итера в комнате не оказалось – должно быть, Марбл велела ему убраться в ту, что занимала она сама.
– Спасибо тебе, – пролепетала Талла, – спасибо, спасибо. И прости… Тебе и так пришлось потесниться из-за нас, а теперь это… Испорченный сон, испорченные вещи. Я…
– Иди уже, спи, у нас ещё будет столько дней, чтобы наговориться. И не бойся, секрет я твой не выдам. Как хоть тебя зовут на самом деле?
– Талла и… спасибо…
С этим словом она засыпала. Как хорошо было открыться кому-то! Талла и подумать не могла, что секрет настолько её тяготит, а Итер… Ему всё безразлично. Обсуждать с ним что-то личное, тревожившее душу – равно откровению перед ножкой стула или вороном, сидящим на
Глава 13
Талла думала, что утром они, как можно скорее, постараются убраться из города, но Марбл вдруг потянула её за руку, увлекая прямо по траве куда-то к городским окраинам.
– Мне нужно заглянуть кое-куда, не против? Это быстро, не волнуйтесь!
После того, что случилось ночью, Талла никак не могла отказать. Её одежда просохла не до конца, но влажная лучше, чем заскорузлая и вонючая. Марбл выбрала зелёное, точно мох в дремучем лесу, дорожное платье и обернула вокруг головы заплетенные в косу волосы. В этом цветущем игрушечном городке она казалась феей.
Марбл привела их к дому – ничем не украшенному, в отличие от прочих в Хооле, без обязательного сада или цветника. Он больше походил на склад, и это впечатление усиливали наваленные кучей бочки и доски. Талла не успела задуматься, стоит ли ей заходить – доверие доверием, но бесповоротно глупеть от благодарности она не собиралась, – как спиной вперёд, волоча мешок, из дверей вывалился человек. По голубой рубашке рассыпался хвост рыжих волос, он тряхнул ими, будто конь, отгоняющий мух.
– Хали, лисья ты морда! – со смесью злости и непонятного восхищения окрикнула его Марбл.
Имя показалось знакомым. Мужчина обернулся – тощий, вёрткий, как хорёк или оголодавшая за зиму лисица, лицо в веснушках, брови над тёмными шустрыми глазами такие же рыжие, как волосы. Увидев Марбл, он отшатнулся, ругнулся тихо.
– Так и знала, что найду тебя здесь. А я ведь предупреждала, чтобы даже не думал меня кинуть, глупышка. Бросить в болотах… Фу, какая ужасная могла быть смерть, неужели ты желал мне такую? За всю мою доброту…
Значит… Это и есть тот проводник, чьё исчезновение спасло их с Итером? Парень бросил мешок, вызывающе глянул на Марбл.
– Ну и что ты мне сделаешь? – он мельком глянул на Таллу и Итера, но они его явно не впечатлили, так что нахального тона Хали не убавил. – А?
– Здесь Ярен и он очень зол, даже сильнее, чем я, – вкрадчиво ответила Марбл, – Готова спорить, далеко свалить не успеешь, если я прямо сейчас пойду и сообщу ему, что ты здесь. О, и от него ты точно не откупишься! Я слышала, какие у него были идеи относительно того, что с тобой стоит сделать, подвернись случай…
– Ладно, – рявкнул рыжий, – понял. Чего хочешь?
– Половину того, что ты украл у Ярена, конечно же.
– Треть.
– Нет, – промурлыкала Марбл, растягивая слово, – треть была в изначальном уговоре, в котором мы сбегали вместе. Теперь ты мне задолжал ещё и извинение. Половина, или сдам тебя Ярену с потрохами и конопушками.
– Ладно, чтоб тебя!
Хали полез за пазуху, достал свёрнутый мешочком лоскут ткани, развязал стягивающий горловину шнурок. Марбл засуетилась, тут же нашла в своей сумке деревянную шкатулку и подскочила к рыжему. Тот пересыпал что-то из мешочка в шкатулку. Потом, под настойчивым взглядом Марбл, добавил ещё немного.