«Бог, король и дамы!»
Шрифт:
— Ну? Что уставился? — насмешливо обронил Луи, даже не догадываясь, какая опасность только что пронеслась над его головой. — Давай, пошевеливайся! Его сиятельство ждет.
Шевалье де Бретей медленно отвернулся, сделал шаг, другой… Два дворянина герцога де Гиза неспешно отделились от стены и заступили ему за спину, отрезая путь к отступлению. Александр слышал их шаги, спиной чувствовал их взгляды, но не оглядывался, как зачарованный приближаясь к графу де Лош, в котором безошибочным инстинктом испуганного звереныша распознал главного в этом собрании врагов.
Жорж-Мишель хмурил
«Да в конце-то концов, — раздражено подумал его сиятельство, — я же не собираюсь его убивать! Только дам небольшой урок Водемону и укажу этому стервецу его истинное место…»
Шевалье Александр приблизился еще на два шага и граф де Лош ясно увидел его побелевшие пальцы, нервно стискивающие эфес. «И чего он вцепился в эту дурацкую шпагу? Как будто она ему поможет!..»
Жаркая волна крови прилила к щекам шевалье Жоржа-Мишеля, и он с недоумением огляделся вокруг. Пять человек при нем, восемь с Гизом, какие-то совсем посторонние шевалье, пажи и лакеи… — целая толпа, сбежавшаяся на невиданное представление.
«Что я несу? — потеряно думал граф. — И что я делаю? Я же не оставляю ему выбора!..»
Королевский паж сделал еще шаг и Жорж-Мишель постарался утешить себя, заметив у пояса стервеца два тугих кошелька:
«А, с другой стороны, что здесь такого? Это его ремесло и час назад я сам видел, как он принял кошелек от какого-то шевалье. Может быть, как раз один из этих… Смерть Христова! Стервецу не привыкать… Поблагодарит за щедрость и пойдет…»
Молодой человек остановился перед графом, поднял на него глаза и Жорж-Мишель окончательно вспомнил этот взгляд. Точно так же смотрел маленький паж из Блуа, тот несчастный калека, которого Аньес вырвала из рук пьяных насильников. «Господи Боже! — прошептал потрясенный шевалье. — Те мерзавцы были по крайней мере пьяны… Ну а я то, я? Что происходит со мной?!»
Королевский паж стоял неподвижно, не произнося положенных «К вашим услугам, ваше сиятельство» или же «Ваш покорный слуга», и шевалье Жорж-Мишель почувствовал, что больше не в силах выносить этот взгляд. «Он не трус, — думал граф, отвернувшись к стене. — Негодяй, пройдоха и шлюха, но не трус… И он даже не кланяется… Конечно, разве приговоренный кланяется палачу?!»
Жорж-Мишель мрачно изучал каменную стену, но в конце концов понял, что молчать далее нельзя. Глубоко вздохнул и заговорил, четко выделяя каждое слово:
— Шевалье, мне не нравится ваше внимание к членам моей семьи. Постарайтесь впредь не досаждать своим обществом ни виконту де Водемон, ни кому-либо другому из моих родственников, иначе мне
Граф де Лош бросил беглый взгляд на пажа, но почти сразу же отвернулся. Шевалье Александр стоял перед ним растерянный, оглушенный случившимся, потерявший способность двигаться и соображать. Удивление на лице Генриха де Гиза, разочарованные взгляды иных офицеров и пажей подсказали мальчишке, что все они ждали чего-то иного, чего-то гораздо худшего, чем даже этот злой и несправедливый выговор.
— Ну, чего ждешь? — раздражено поинтересовался герцог де Гиз, раздосадованный тем, что кузен отказался от забавной шутки. — Ах да, денег…
Генрих высыпал на руку пригоршню золотых и с размаху швырнул их на пол. Сверкающий дождь обрушился на плиты королевской галереи и шевалье Александр вздрогнул, словно его ударили.
— Подбери! — холодно приказал герцог. Паж посмотрел на Генриха де Гиза, на его вооруженных до зубов офицеров и слуг и наклонился к ближайшей монете. Жорж-Мишель поморщился. Каким бы негодяем и мерзавцем не был этот молодой шевалье, Генриху не стоило его позорить. Смерть Христова! Благороднее убить стервеца, чем подвергать подобному унижению…
Шевалье Александр вновь и вновь наклонялся к разбросанным по полу монетам, ползая чуть ли не у самых ног лотарингских принцев. Виконт де Водемон прикрывал руками пылавшие от стыда щеки. Подобрав с пола все деньги, королевский паж выпрямился, с неожиданной гордостью посмотрел на Генриха де Гиза, отстегнул от пояса кошелек, но вместо того, чтобы ссыпать в него подобранные монеты, высыпал на руку еще с десяток золотых. Затем тем же жестом, что и герцог за четверть часа до этого, юный шевалье швырнул горсть монет под ноги лакеев Гиза.
— Выпейте за здоровье вашего господина! — четко произнес Александр и, высоко вскинув голову, направился к лестнице.
«Гордец!» — с невольным восхищением пробормотал граф де Лош. Зеваки-придворные один за другим растворялись в дворцовых переходах, предпочитая не привлекать к себе внимание лотарингских вельмож. Вконец раздосадованный Генрих обратился к кузену, собираясь было потребовать отчет за сорвавшуюся шутку, но шевалье Жорж-Мишель отмахнулся:
— Потом, Генрих, все потом… А вы, — короткий жест в сторону офицеров, — до завтра вы мне не нужны. Развлекайтесь.
Граф де Лош коротко кивнул родственнику и пошел прочь. Ему никого не хотелось видеть — ни Генриха, ни своих дворян, ни пажей, ни лакеев, ни даже самых прекрасных дам двора. Его гнал прочь жгучий стыд и непереносимое ощущение, будто он совершил гадость.
Глава 37
Как виконт де Водемон позаботился о шевалье де Мотвиле
Шевалье Александр стоял перед зеркалом и изучал свое отражение. Стоять перед зеркалом лучше, чем плакать где-нибудь в закутке, а молодому человеку опять хотелось лить слезы. Они притаились где-то поблизости, и паж боялся, что стоит ему произнести хотя бы слово, как слезы вырвутся на свободу к немалому веселью толпящихся по коридорам придворных.