Бог не Желает
Шрифт:
Когда совсем рассвело, увидели впереди береговую линию. Тысячи волков, а небо над головами полно ворон и даже чаек.
– Кормятся, - сказала Ара.
Балк оглянулся, лицо покраснело.
– Трупы. Видишь, Ара? Трупы свалены вдоль берега... а я-то подумал, это дюны. И удивился...
– Они жрут утонувших зверей?
Балк ухмыльнулся: - Ара, это же волки. Почему бы нет?
Наемник рядом с Арой выругался и тихо сказал: - Им легко, я думаю. Вздувшиеся гнилые трупы... пощадите боги.
Они были всё ближе, и Ара заметила: некоторые Жекки обратились
– Не думаю, что видел ее на их стоянках, - сказал солдат.
– Такое тело запомнил бы.
Балк решил вести отряд к холмику, где уже собралось множество сытых Жекков. Среди них был Говер. И Каснок. Балк указал на запад, Ара поглядела и увидела теблорских псов над трупом бхедрина. Волки как будто не замечали их, обгладывая свою долю.
Они были совсем близко. Каснок заметил наемников и помахал рукой.
– Сука-Война, - сказал он, лицо забрызгано кровью, в бороде кусочки мяса. Мухи летали тучами.
– Видите нашу возлюбленную богиню? Она устроила пир!
– Сильно ли протухло мясо?
– тут же спросил Балк.
– Некоторое вовсе не протухло, и такое мы не ели, командор. Помнили о вас. Скоро разделаем. Сложим костры. Закоптим мясо. Это сохранит его на много дней, верно?
Балк вяло кивнул.
– Простите, владыка Каснок. Я потерял половину компании.
– Не важно. Оставшиеся получат больше.
– Мы еще сопровождаем вас?
– Вы нам нужны, командор. Вы не бросили нас, и мы этого не забудем. Ну же, встаньте с нами и выслушаем, что скажет богиня.
Говер глядел на нее, и в сердце было больше любви, чем подобает здравому мужу. Однако и она не раз глядела на него с желанием. Или это лишь его воображение? Но кислые комментарии старшей жены говорили об обратном.
Он стоял пред богиней, живот вздулся и болел. В воздухе повисла сладкая вонь гнили.
Сука-Война как будто недоумевала, озираясь. Наконец она нахмурилась и взглянула Говеру в глаза.
– Где же они?
– Кто, богиня?
– Теблоры! Где Рент Проклятая Кровь?
Нилгхан подал голос: - Ушли, Сука-Война, на запад. Вчера мы попрощались. Ты сказала, что он спасет нас, но это же была ты, богиня. Мы были глупы, что сомневались! Я был глупцом!
– Теперь я могу умереть, - тихо сказал Говер.
– Ты так и остался глупцом, Нилгхан, - продолжала Сука-Война.
– Я рассказала избранным среди вас, что Рент Проклятая Кровь, бастард Бога с Разбитым Лицом, станет вашим спасением. Я не знала, как, но знала, что он таков.
– Она помолчала, озирая лица.
– Думаете, он мало что сделал? Думаете, он ничего не сделал? Собирайтесь же, дети, слушать мои слова. Передавайте их тем, кто сзади, и да будет рассказана история!
– Она улыбнулась, глядя Говеру в глаза, и в ее улыбке было нечто, говорящее о мудрости сотен и сотен лет. Но Говер видел и что-то возрожденное, что-то, чему не мог бы дать имени. Улыбка заставила его задохнуться.
– Позвольте рассказать историю, - начала она, - из тех, что
Эпилог
"Быть объектом веры - это обязательство. Лишь исполняя обязательства, ты становишься достойным веры".
Девятнадцать несчастных лошадей вынесли седоков к берегу нового моря. Однако Штырь понимал, что теперь не он стал причиной их страданий. Магия почти покинула его в тот день и еще лежала в пепле горя. Ох, что сотворил он со скакунами, убегая от потопа!
Резкие вопли чаек и воронов они услышали задолго до того, как увидели берег. Кулак Севитт предвидела. Приказ покинуть лагерь всем выжившим, морпехам и беженцам, был отдан вовремя. Они ушли быстро, организованно, и новый городок уже возникал на двух холмах в лиге к югу отсюда. Малазанский инженерный батальон из Блуэда с тяжелым снаряжением поспешно строил дорогу. До окончания работ снабжение происходило по козьим тропам среди холмов.
Работа утомительная, но чистая и честная. Строительство цивилизации казалось Штырю достойным делом. Доказательством того, что человечество может снова и снова вставать с колен, считая неудачи лишь временным затруднением. "Ага, мы народ упрямый".
Он думал о расставании с Благой Ролли, вчерашним утром. Она и ее солдаты повели обоз на восток, пополнить припасы компании Балка и оставшихся Жекков. В Благой Ролли было нечто прочное, нечто неутомимое и неумолимое. Штырь сам удивился глубине своего чувства. Да, он был испуган этой глубиной и тем, что она могла означать.
Видя, как он приближается к ее передовому фургону, она улыбнулась, смуглая кожа пошла морщинами вокруг глаз.
– Я надеялась, что заглянешь.
– Прости, смог вырваться лишь сейчас, когда вы уходите.
– Тоже неплохо, - сказала она, отводя глаза.
Штырь подумал и кивнул.
– Это была одна ночь, верно? Это ничего не значит. То есть не беспокойся...
Она быстро глянула на него, глаза загорелись.
– Не будь идиотом, Штырь. Я провела день, ночь и еще полдня, думая, что ты погиб. Вряд ли я пролила за жизнь больше слез и высказала больше брани, чем в тот день у треклятого моря. Потом был остаток дня и еще день, чтобы опомниться. Рада, что ты не видел меня в том состоянии.
"Ох".
Штырь начал кашлять, надеясь, что заглушит бешеный стук сердца.
– Ты пойдешь с миграцией Жекков?
Она кивнула.
– На время, чтобы убедиться: Балк не строит дурных планов.
– Голова чуть качнулась к плечу.
– Я что-то слышала о нападении на тебя и Омса?
Штырь пожал плечами.
– Мы справились.
– О чем только думал Балк?
– Начинаю подозревать, это были негодяи среди наемников, взявшие дела в свои руки. Так или иначе, империи плевать на Балка и компанию.