Бог неудачников
Шрифт:
Мы еще немного посидели со Славкой на полу, лениво отмахиваясь от Псины, а потом я поднялся, покряхтывая, как старик, и мысленно размазывая по своим дряблым щекам слезы сентиментального эгоиста.
– Что, пора на сходку? – грустно улыбнулся Славка.
– Может, примкнешь для массовости? – закинул я, было, удочку, но сам же ее и смотал. – Ах, да, тебе сейчас неприятности ни к чему… Тогда хотя бы за Псиной присмотри…
– Да разве я когда был против? – Славка был сама покладистость. – Только она все равно будет выть, потому что жить без тебя не может!
– Ну, так развлеки ее чем-нибудь! Между прочим, у Айгуль она почему-то
– Так и оставил бы с ней! – естественно посоветовал мне Славка. Ненадолго же его хватило!
– Оставил бы, – буркнул я, с трудом подавив в себе скандальный рефлекс, – но она сегодня работает.
– Ну, ладно, ладно, – Славка тут же выбросил белый флаг, – буду развлекать ее, как смогу. Уж насколько фантазии хватит. Хочешь, анекдот тебе расскажу?
Последняя реплика предназначалась Псине, которая повизгивала, наблюдая за тем, как я натягиваю ветровку.
– Будь умницей, я скоро, – погладил я ее по курчавой голове и быстро просочился за дверь.
То ли Славка так и не рассказал свой обещанный анекдот, то ли он оказался несмешным, но вой я услышал, не успев дойти до первого этажа.
Глава XX
Во дворе уже собирался народ, но было его, если честно, не так чтобы густо. А конкретно всего-то три человека, если не считать моих главных сподвижниц – пенсионерок, которых я мысленно окрестил могучей кучкой. Из этих троих я сразу узнал свою давешнюю помощницу в берцах, еще двое – безнадежный интеллигент в очках на костистом носу и плотная тетенька средних лет в стеганой куртке с капюшоном – были мне незнакомы. «Вот так рать! – мысленно крякнул я при виде такой картины. – С такими, пожалуй, навоюешь!»
Тем временем сами «ратники», или карбонарии по-славкиному дружно воззрились на меня. Как будто дожидаясь команды. Хотя, возможно, я и преувеличиваю свою роль в русской революции. А может, и нет. Потому что от «могучей кучки» сразу отделилась Любовь Иванна, она же Старшая и, подрулив ко мне, чуть ли не по-армейски доложилась:
– До префектуры дозвонились. Обещали быть.
– Отлично, – кивнул я, волей-неволей преисполняясь сознанием собственной значимости, – из «Архпатруля» тоже кто-нибудь подъедет.
Что делать дальше, я не знал, поскольку опыта ведения какой-либо общественной деятельности у меня было с гулькин нос. Если не считать участия в профсоюзных собраниях в самом начале моей бесславной карьеры в советском НИИ информации. А потому решил полагаться на самоорганизацию масс, в то время как у масс, похоже, на сей счет было иное мнение. Немногочисленные карбонарии продолжали сверлить меня пытливыми взорами: дескать, чего притих, вожак? А на меня, как нарочно, ступор нашел. Стою и не понимаю, что я вообще тут забыл? И что у меня за идиотская натура такая – сначала ввязаться в историю и только потом думать, на кой бы оно мне сдалось? Совсем как с писательством своим гребаным. Накатал целую книгу, а на последней странице выяснилось, что мне нечего сказать человечеству, ну, хоть режь! И сейчас, похоже, то же самое.
И так мне стало тоскливо, что я запрокинул голову и посмотрел на свои окна. И в одном из них, кухонном, увидел Псину и Славку. Псина упиралась лапками в подоконник и лаяла, глядя на меня, а Славка корчил рожи. Мне ужасно захотелось туда, к ним, на кухню, где сияла вымытая Айгуль газовая плита и громоздились бесчисленные чашки с мокнущими на дне чайными пакетиками. В конце концов, с чего я так завелся? Да, жалко конюшню, конечно,
– А чего мы стоим? Надо идти к конюшне! – первой не выдержала моя странненькая помощница в берцах.
Я вздрогнул и посмотрел на часы:
– Давайте еще немного подождем. Может, еще кто-нибудь подойдет?
Возражений не последовало, и мы еще минут десять потоптались у подъезда, однако желающих постоять грудью за конюшню от этого не прибавилось. Самое время было подумать о том, чтобы не разбежались оставшиеся.
– Ладно, пойдемте, – нехотя скомандовал я.
И мы пошли. Я впереди, на полшага от меня странненькая, а за нами, гуськом, «могучая кучка», интеллигент-очкарик и широкоплечая тетка. Короче, еще та компания! Впрочем, если рассматривать нашу вылазку как флэшмоб или, прости, господи, перформанс … Кстати, почему бы и нет? Ведь ваш покорный слуга какой-никакой, а художник, а художники имеют право на большее количество тараканов в голове, нежели рядовые граждане, необремененные вечной и пагубной страстью к самовыражению. К тому же, даже если мы ничего и не добьемся (в чем лично я не сомневался), то уж, по крайней мере, развлечемся.
Впрочем, вскоре наш решительный шаг застопорился по той банальной причине, что мы уперлись в возведенную строителями ограду. Передо мной уже, было, замаячил все тот же извечный русский вопрос, но тут мне был голос. Из телефона. Звонила Юля из «Архпатруля»:
– Мы на углу у зоомагазина, куда идти дальше?
Я снова взбодрился и подробно описал ей самый короткий маршрут через дворы, которым мы обычно ходим с Псиной. Судя по тому, что она сказала «мы», Юля двигалась к нам на подмогу не одна, и это прибавило мне оптимизма по части перспектив нашего безнадежного предприятия.
Однако то, что я вскоре увидел, совершенно не вязалось с моим заочным представлениям об «Архпатруле». Я-то думал, что это солидная организация, в которую входят серьезные взрослые люди, возможно даже, научные сотрудники, а те, что прибыли спасать конюшню, оказались желторотыми юнцами. Все четверо, включая и саму Юлю, похожую на восьмиклассницу. Ясно, что после такого «вливания» свежих сил, сильно диссонировавших с моими карбонариями по возрасту, наша команда стала выглядеть еще более разношерстной, и чего от нее ждать, я, честно говоря, не представлял. Да и от себя по большому счету тоже.
– Юля, – восьмиклассница из «Архпатруля» протянула мне свою короткопалую ладошку, без малейших колебаний сделав выбор между мной и интеллигентом-очкариком в мою пользу.
– Петр, – я двумя пальцами подержался за невесомую Юлину лапку, попутно присмотревшись, нет ли на ней чернильных пятен. Чего не было, того не было, а вот ногти она грызла – это точно.
– Это Влад, Никита, Максим и Егор, – Юля деловито перечислила своих гвардейцев, но кто есть кто, я, конечно, не запомнил, и для удобства переименовал их про себя по внешним признакам. Приземистого – в Верзилу, лысого – в Чубатого, упитанного – в Велосипеда, а четвертого, с характерной вмятиной на переносице, не особо мудрствуя, – в Боксера.