Бог Разрушения
Шрифт:
Его волосы уложены, и я чувствую запах дорогого одеколона, который, похоже, был создан исключительно для него.
По позвоночнику пробегает холодок – реакция бегства пронзает все мои внутренности.
Мне нужно бежать.
Бежать…
Лэндон останавливается рядом с моим креслом и непринужденно обхватывает мое плечо рукой, как будто это самое естественное движение в мире.
Его пальцы впиваются в голую кожу моей верхней руки, удерживая меня в полной неподвижности. У меня поднимается температура, и, к моему ужасу, это не связано с яростью, а скорее
Например, как приятно его прикосновение.
Как сильно мое тело изголодалось по его интенсивности.
Ласке.
Неизвестности.
Он так давно не был настолько близко, а я не могу остановить вулкан, бурлящий глубоко внутри меня.
— А вы? — спрашивает Кейден менее гостеприимным тоном, чем тот, которым он общался со мной.
— Лэндон Кинг, — говорит он так, как будто каждый должен знать его имя.
Чувство нарциссизма в этом человеке просто поражает.
— Парень Мии. Хотя ей больше нравится термин «любовник».
Я смотрю на него с открытым ртом, но быстро прихожу в себя и показываю.
— Ты не мой любовник, придурок.
— Мы сможем поговорить о наших отношениях в свое время, маленькая муза.
— Мы не можем быть в отношениях, потому что, на секунду, для этого нужен кто-то, кому не все равно.
— Я бы проявил к тебе максимум заботы, если бы ты не втянула меня в неконсенсуальные отношения со своими телохранителями. Если ты не заметила, они далеко не в моем вкусе.
— Ой, прости. Я позабочусь о том, чтобы нанять телохранителей-женщин, которые соответствуют твоему вкусу. Может быть, тогда ты наконец прекратишь преследовать меня и оставишь в покое.
— Если ты сама не настроена стать телохранителем, этот план обречен на провал. Я разрабатываю новый типаж, которому можешь соответствовать только ты.
Мои губы приоткрываются, а руки остаются висеть в воздухе.
Какого черта он говорит то, чего не чувствует и во что не верит? Что он может выиграть от лжи в этой ситуации?
— Я полагаю, что именно у него вы научились этим приемам. Я прав? — спрашивает Кейден.
Дерьмо. Я совсем забыла, что он сидит прямо напротив нас и подслушивает наш разговор.
Точнее, Лэндона, поскольку он никак не мог понять, что я говорю.
— Да, — Лэндон крепче сжимает мое плечо. — А теперь, если позволите, мы пойдем играть. Вы можете пойти к Фрэнку.
Кейден не двигается, молча отказываясь подчиняться.
— Почему бы вам вместо этого не сыграть против меня?
— Не интересно, — он целует меня в макушку, и по всей моей коже пробегают мурашки. — Мия – единственная, на кого я готов тратить свое драгоценное время.
Кейден замирает на мгновение, но затем неторопливо встает.
— Очень хорошо.
Я ожидаю, что он будет играть против Фрэнка, но он лишь обменивается с ним несколькими словами у входа. Перед уходом он бросает на меня последний взгляд.
Мой подбородок внезапно
— Я здесь, муза. Ты уже должна знать, что я не люблю быть не в центре твоего внимания.
— Ты уже должен знать, что меня это не волнует. Разве тебе уже не должно было стать скучно?
— Да, но я с горечью осознаю, что это совсем другой случай.
— Другой, потому что я продолжаю говорить тебе «нет», и тебе не нравится это слово? Или другой, потому что впервые в жизни ты не получишь того, чего хочешь?
— Другой, потому что я прибегаю к радикальным мерам, которые меня никогда раньше не привлекали.
— Например?
— Во-первых, быть терпеливым. Ты уже давно на этом настаиваешь. На самом деле, ты настолько перешла все мои границы, что я их уже не вижу. Во-вторых, хорошо вести себя с твоим братом и кузенами, несмотря на бесчисленные угрозы убийства, которые они присылали мне на почтовый ящик. В-третьих, не похитить тебя к чертовой матери, чтобы ты и весь мир наконец признали, что ты принадлежишь мне. В заключение скажу, что я веду себя очень хорошо, и это не только не похоже на меня, но и происходит впервые. Разве это не фантастика?
— Быть порядочным – это не фантастика. Это само собой разумеющееся.
— Для меня это не само собой разумеющееся, Мия, — его тон мрачнеет. — То, что ты считаешь нормальным, не входит в мой репертуар реакций. На самом деле, я выучил социальные сигналы, чтобы подражать нормальным людям, но для меня это остается чуждым понятием. Это чертова пытка – идти против своих инстинктов и природы, чтобы задобрить тебя.
— Почему?
— Потому что ты такая чертовски трудная, что меня это бесит.
— Почему ты принимаешь все эти радикальные меры ради меня? Я уверена, что ты предпочел бы похитить меня и заставить выполнять твои желания, пока не покончишь со мной. Почему же ты этого не сделал?
— Потому что, согласно дилетантским урокам эмпатии Брэна и Глин, это означает, что я рискую потерять тебя.
— И тебя это волнует?
— Очевидно, что да.
— Почему?
— Статуи.
— Это не ответ.
— Это единственный ответ, который у меня есть.
Тогда я это вижу. В глубине его таинственных глаз, которые обладают собственной индивидуальностью. Лэндон и сам не понимает всей глубины своей странной одержимости мной.
И по какой-то причине это вызывает у меня чувство триумфа и абсолютного восторга.
Мне нравится, что я первая, кто может спровоцировать эту его сторону. Что, каким-то образом, он не единственный из нас, кто имеет власть над другим.