Бог Разрушения
Шрифт:
— Да, мам, — я шуточно салютую и награждаюсь хихиканьем Брэна.
Выходя из особняка, я отправляю своему кузену Илаю сообщение.
Лэндон: Помнишь обмен услугами, о котором мы когда-то говорили?
Илай: Готов опуститься на колени, как маленькая сучка?
Лэндон: Только если ты превратишься в меньшую сучку быстрее, чем мое высочество.
Илай: Твоя
Лэндон: Не тогда, когда твоя самонадеянность жива и процветает. А теперь, как бы я ни любил говорить всякую чушь, мне кое-что нужно.
Илай: Вопрос в том, нужно ли тебе это настолько, чтобы потерять свой козырь?
Лэндон: Да.
Илай: Приготовься проиграть гонку за звание лучшего внука Кинга.
Я игнорирую его. Илай думает, что у меня только один козырь, но после того, как я получу желаемое, он поймет, что Лэндона Кинга не сдвинуть с пьедестала даже руками другого Кинга.
Отправив ему инструкции о возможных доказательствах, которые могут сделать мою теорию реальностью, я еду в шахматный клуб.
Я не жду, что Мия там появится, ведь она специально попросила меня не донимать ее, но попытаться не помешает.
Да. К сожалению, я настолько бесповоротно зациклился на маленькой музе, что живу одной лишь надеждой на то, что смогу ее увидеть.
Отчаянно? Абсо-блять-лютно.
Я паркую свой McLaren напротив входа и выхожу из машины, но тут меня встречает самая жалкая погода, какую только может предложить Англия. Ветер бьет меня по лицу, и я закрываю глаза, чтобы уберечься от его натиска. Когда открываю их, то вижу не кого иного, как Мию, выходящую из своей машины.
Мои губы растягиваются в широкой улыбке.
Несмотря на ее периодическое нежелание, она тоже не может насытиться мной, и ее лицо светится всякий раз, когда мы встречаемся. Именно поэтому я догадывался, что она будет здесь…
Когда она приближается ко мне, ее черное тюлевое платье разлетается, а ленты развеваются на ветру. Она медленно останавливается передо мной, ее глаза совсем не те.
Я скрещиваю руки, сохраняя улыбку – только теперь она гораздо более фальшивая.
— Я думал, мы не должны были встречаться, поскольку ты, видимо, до смерти боишься, что все члены твоей семьи узнают о нас. Передумала?
— Это и мой клуб, насколько я знаю, — показала она и задрала подбородок.
— И ты знала, что я приду. Значит ли это, что ты скучаешь по мне?
— В твоих мечтах.
— Я буду считать, что ты не против, если Николай и остальные узнают о нашем очень тайном и очень интимном свидании.
Ее щеки пылают, а в глазах вспыхивает ярость, более неправильная, чем ванильный секс.
— Это
— Я разочарован, — я издаю драматический вздох. — Ты приложила столько усилий, чтобы притвориться кем-то другим, так что по крайней мере ты должна быть более утонченной в этом, Майя.
Она вздрагивает, но вместо того, чтобы попытаться продолжить шараду, цокает языком и говорит:
— Что меня выдало? Мало ленточек? Недостаточно быстрый язык жестов?
— Ни то, ни другое. Ты могла бы довести внешний вид до совершенства, но все равно не смогла бы меня обмануть. Твои глаза совершенно неправильные и крайне отвратительные.
— Иди нахуй, придурок.
— Нет, спасибо. Мне больше нравится твоя сестра.
Она положила руку на бедро.
— Из всех людей, которые могли бы заслужить твое ненормальное внимание, почему это должна была быть именно она?
Потому что она заставляет меня увидеть те стороны меня, о существовании которых я раньше и не подозревал.
Но я не говорю об этом Майе, поскольку ничем ей не обязан, и она сужает глаза.
— Просто чтобы ты знал, я не одобряю.
— К твоему сведению, не могу вспомнить, чтобы меня волновало твое мнение, — я сделал паузу. — Кроме того, не стоит ли вам всем научиться уважать ее желания? Никогда не задумывались, что эта чрезмерная опека, возможно, душит ее?
— Мы просто хотим лучшего для нее.
— А она не хочет?
— Я этого не говорила.
— Но ты имела это в виду. Она достаточно взрослая, чтобы принимать собственные решения без твоего или чьего-либо еще нежелательного вмешательства.
Она открывает рот, но смотрит мне за спину, и ее глаза превращаются в большие лужи паники.
Я оглядываюсь назад и вижу тень двух мужчин, прежде чем они исчезают в боковом здании.
— Майя? — я зову ее по имени и щелкаю пальцами перед ее лицом.
Она вздрагивает, и страх распространяется по ее дрожащим конечностям. Это похоже на состояние Мии, когда она до смерти боялась темноты.
— Я… мне нужно идти, — она бежит к машине Мии, и дважды пытается открыть дверь.
Я продолжаю смотреть на то место, где исчезли мужчины. Интересно.
Я откладываю эту информацию на потом, пока пишу Мие.
Лэндон: Твоя сестра просто притворилась тобой, чтобы разлучить нас. Я раскусил ее, как только увидел ее притворные глаза. Разве я не должен получить за это награду?
Не отвечает.
Я постукиваю пальцем по задней крышке телефона несколько тактов, затем снова набираю сообщение.
Лэндон: По моему скромному мнению (я просто шучу – во мне нет ничего скромного), флюиды запретной любви бьют очень сильно. Но к черту это, я прав?