Бог снимает маски, или Новая Элизабет Джонсон
Шрифт:
– Ты так красив! – впервые призналась ему.
– Я иногда не могу налюбоваться тобою…
Луис очень удивился, но мило улыбнулся. Будучи просто ничего не значащим рабом, он не ведал о своей красоте. Но мысль быть привлекательным для Кэмэрины была ему приятна. Она говорила ему еще много ласковых слов, впервые раскрывая свое сердце, и время пролетало так незаметно, как будто его вообще не существовало. Наконец, она остановила взгляд на его губах и тихо прошептала:
– Я могу снова поцеловать тебя?
Луис взволнованно кивнул, не открывая глаз, и они снова слились в поцелуе, забыв обо
Степень их счастья можно было измерить только степенью их предыдущих страданий. Всем известна истина, что, имеющий МАЛО способен МНОГО ценить! Когда ты обречен на одиночество и боль и живешь в этом годами, то даже маленькое счастье, которое однажды посетит тебя, в твоих глазах вырастет до размеров огромной вселенной. Однако счастье, что выпало на долю Бетти и Луиса, нельзя было назвать маленьким, поэтому и радость о нем была подобна всепоглощающему огню. Померкли страхи, исчезло мнение людей, растворились заботы. Ничего не осталось, кроме их двоих. Кто-то назвал бы это беспечностью или даже одержимостью, но это был просто голод по любви.
Когда, через несколько часов в дверь комнаты постучали, они до сих пор сидели в объятиях друг друга и улыбались. Услышав стук, Бетти вздрогнула и тут же начала лихорадочно искать маску. Набросив ее на лицо, она спросила:
– Кто там?
– Мисс Джонсон, - послышался тихий голос служанки Мэри, - вас ожидают офицеры, которые расследовали дело о нападении на вас.
Бетти напряглась.
– Проводи их в мой кабинет! – приказала она, а потом повернулась к Луису и сказала:
– Ты пойдешь со мной! Теперь будь всегда рядом, ладно?
Юноша улыбнулся.
– Да, Кэмэрина! Я буду!
Через несколько минут они вдвоем спустились вниз…
* * *
Последующие несколько недель были невероятно особенными в жизни Луиса и Бетти. Они постоянно были вместе, расходясь по разным комнатам только на ночь. Но все поместье загудело, как пчелиный улей.
– Все-таки хозяйка и этот краснокожий любовники! – шептались отовсюду, выпучивая глаза от изумления.
– До чего она докатилась – связалась с таким отбросом!
– Наверное, у нее изначально были подобные извращенные пристрастия, ведь она выкупала только индейцев! Искала себе любовника! А, может, были и другие, откуда мы знаем? Просто этого не смогла спрятать!
– Фу, какая низость! А этот дикарь, видимо, не промах: польстился на монстра в юбке ради богатства! Интересно, а он хоть раз видел ее без маски? Наверное, если и решился на такое, потом ночами не спал от страха! Ха-ха!..
Бетти осознавала, что говорить ничего хорошего не будут, поэтому махнула на всех рукой. Ее авторитета хватало, чтобы разговоры произносились шепотом и со страхом, и на открытый бунт никто не решался. Все-таки она слыла настоящей ведьмой, и это сдерживало безумие испорченного народа.
Вопрос с нападавшими решен был положительно. Это оказались давно разыскиваемые преступники, прибывшие сюда недавно с севера и решившие разрушить легенду о великой ведьме и сорвать с нее маску. Просто из гордости и любопытства. Теперь они должны были провести за решеткой много-много лет.
Но все это имело мало значения для Луиса
Бетти все еще стеснялась своего лица без маски, поэтому, когда снимала ее, Луис закрывал глаза. Он был послушен и делал всё, о чем она его просила. Они много разговаривали. Луис рассказывал о своей жизни до пленения и после него, не говоря только одного - почему он отказался от своего настоящего имени. Бетти очень внимательно слушала его, и в душе ее происходила целая революция: она смогла окунуться в тяжести рабской жизни, и сердце ее наполнилось неведомым до этого момента состраданием.
— Это так ужасно, - печально говорила девушка, прижимаясь к его теплой груди и крепко обнимая его, - мне жаль, что я пришла только сейчас…
– Всё нормально, - улыбался Луис, поглаживая ее по плечу, - у всех своя собственная судьба. Самое главное, что мы сейчас вместе!
В эти дни исцелялись их сердечные раны и исчезали мучительные шрамы от прошлых бед. Это было время особенной благодати, особенного счастья и мира. Но тьма, внимательно следившая за их чудесным воссоединением, не собиралась так просто выпускать влюбленных из своих лап проклятия, поэтому начали происходить странные, сверхъестественные вещи.
В один из вечеров Мэри приготовила для Бетти горячую воду в комнате для купания. Когда служанка удалилась, девушка сбросила верхнее платье и, оставшись в тонкой нательной рубашке, начала распускать волосы. Вдруг из угла послышался странный звук. Бетти замерла и насторожилась. Через несколько секунд звук повторился, преобразившись в отчётливое шипение. Бетти напряглась, но, будучи человеком волевым и отважным, тут же нащупала на туалетном столике нож и приготовилась защищаться. К шипению присоединился шорох, и пламя свечей блеснуло на темной чешуе: это была огромная змея!
Девушка почувствовала, что у нее волосы становятся дыбом. Откуда здесь этот монстр? Как змея попала в ее комнату? Это снова чьи-то провокации? Но раздумывать было некогда, потому что змея подняла голову и уставилась на Бетти гипнотизирующим взглядом.
Через мгновение пресмыкающееся атаковало жертву, но девушка, владеющая некоторыми боевыми навыками, успела схватить змею за горло, после чего пришпилила ее к полу и вонзила острое лезвие прямо ей в глаз. Змея лишь успела брызнуть на пол капельками яда, но тут же забилась в предсмертных конвульсиях и вскоре замерла.
Бетти встала на ноги и, пошатываясь, подошла к лавке. Буквально упав на нее без сил, она крикнула:
– Луис! Луис!
Юноша мгновенно появился в комнате: видимо, находился неподалёку. Увидев мертвую змею, он тут бросился к Бетти с дикой тревогой на лице.
– Кэмэрина, она укусила вас?!! – в ужасе воскликнул он, но девушка отрицательно мотнула головой. Луис облегченно вздохнул и взялся рукою за сердце. Бетти улыбнулась, видя его искренние переживания, но тут вспомнила, что она без маски и поспешила отвернуться, чтобы скрыть лицо. Ей еще было неловко. Правда, она тут же вспомнила, что почти не одета и что Луис может лицезреть ее обнажённые ноги и едва прикрытую грудь. Щеки вспыхнули румянцем, и Бетти поспешила произнести: