Бог Солнца в поисках... суррогатной матери
Шрифт:
Я покачала головой и задернула шторы. Может ли такая ситуация стать еще более странной? Вскоре я получу положительный ответ на свой вопрос. Абсолютно.
Глава 29
Шаг за шагом Кинич вводил меня в курс дел, рассказывая про имена богов, индивидуальные причуды, относительный ранг и полномочия. Каждое божество было известно чем-то особенным, уникальным даром, но имело множество способностей.
Так, зачем божеству дар, с помощью которого можно балансировать
И, слава богу. Как бы то ни было, я бы никогда не запомнила их истинные имена. Кроме Симил, Гая, Кинича, Чаама (злой брат, заключенный в пирамиду), Зак (здоровый бог, облеченный во все черное, с которым я только что познакомилась), Камаштли (Фейт) и Акан, Бог Виноделия (он же, Бах), были еще Истаб, Богиня Самоубийц (она же леди с мертвой крысой), Акна, Богиня плодородия (буду держаться далеко-далеко от нее), Ах-Килиз, Бог Затмений и Колель кэб, Господствующая над пчелами (это объясняет, почему она дала мне баночку меда и улей на ее голове).
И последний, но не менее важный… Кьёк. Видимо, его полное имя означало «Курящая Белка». И кроме того, что он вызывал молнии, никто по — настоящему не знал, что он может делать — хотя его имя, казалось само по себе дар, как и чувство стиля. (У него единственного волосы доходили до щиколоток, а на голове был огромный головной убор).
Там было еще несколько богов, которых я могла вспомнить, включая Богиню Забвения (про которую Кинич сказал, что я никогда ее не запомню, потому что ее никто не помнил).
Далее Кинич затронул тему протокола саммита. Повестка дня должна быть озвучена в начале совещания. Таков закон. В противном случае, поддержание порядка смахивало бы на сборище котов под коноплей — но не под богоплей — и с зудящим дерматитом.
Кроме того, темы обсуждения могут быть выдвинуты другим божеством, но добавить ее в повестку дня можно будет только большинством голосов. Как только голосование проходило, оно регистрировалось, а точнее вырезалось на камне. Буквально.
— Что насчет моей матери? Каким пунктом она числится в нашей повестке дня?
«Гай потребует, чтобы его последняя информация была добавлена в повестку дня; уверен, все согласятся. После того, как изложит все, вы перейдете к призыву действовать».
— А если они откажут?
«Не смогут, мы Боги. Наша единственная цель, заботится о людях».
— А как же ты? Мы должны найти способ спасти тебя?
Кинич молчал несколько минут.
«Уверен, что моя…ситуация не пройдет без обсуждения. Но уверяю тебя, я не страдаю. Находится здесь, то же самое, что и мое естественное состояние»
— Ты имеешь в виду, когда возвращаешься домой?
«Да».
Такое
— А на что похоже, когда ты «дома»?
«Я без формы. В моем царстве, я просто существую. Свожусь к мыслям, но способен увидеть всё, что пожелаю своим умом и еще способен манипулировать энергией в физическом мире.»
— Серьезно? Ты приказываешь солнцу вставать или светить лучам на людей?
«Да. На самом деле, мои способности гораздо проще использовать, когда я дома. А здесь нас ограничивают наши тела. Сдерживают нас. Чтобы контролировать и двигаться мы тратим огромное количество энергии. Там дома, мы не ощущаем физически, ни жара, ни холода, ни боли. Нет необходимости спать или дышать».
Какое странное существование. Не надо беспокоиться о еде. Или джинсах, в которые надо втиснуться. Не видишь, как твое тело стареет или каждый день тратить время на сон.
— Звучит неплохо.
«Это ни хорошо, ни плохо. Просто… другое. — Он замолчал на несколько минут. — Пенелопа, я кое-что хочу сказать тебе».
Я сглотнула. «Пожалуйста, пусть это будут не плохие новости». Я вдруг снова почувствовала усталость. Мне нужно прилечь.
Я вытянулась возле огромного — ладно, это уже становится жутко — тела Кинича.
— Ты уверен, что твоя физическая оболочка все еще жива?
«Да. Оболочка не повреждена, ей просто не хватает моей души или моего божественного света».
Хорошо. Потому что это тело, даже в спящем состоянии, было феноменальным. А у меня осталось еще много дел, которые я хочу сделать с ним.
Ты любишь его только за тело, Пен? Да брось.
Нет, я люблю… его.
— Даже если бы тело погибло, то с тобой все было бы в порядке? — спросила я.
«Думаю, что да».
— А если умру я? — спросила я. — Что будет с тобой? Ты обратно вернешься в сенот?
«Собственно это я и хочу обсудить с тобой».
— Что?
«Учитывая наше нынешнее положение, я хотел бы завтра просить о твоем бессмертии».
Ха?
— Что?
«Пенелопа, я… я…»
Наступила неловкая, долгая пауза.
«То, что я чувствую по отношению к тебе… сложно. Я хочу тебя. За семьдесят тысяч лет своего существования я никогда ничего не желал, кроме своей свободы, но я хочу, чтобы вокруг этой темы не было никакой путаницы. Я предлагаю такое решение, потому что боюсь за тебя. Я хочу, чтобы ты находилась в безопасности, а в твоем теле, это очень непросто. Не тогда, когда Мааскаб идет за тобой».
Сложно? Его чувство ко мне… сложные? Мозг увяз в грязи, а колеса прокручивались. Сложно! Сложно?