Бог теней в Омской Академии
Шрифт:
Я заметил здесь две вещи.
Во-первых, все были хорошо одеты и принесли с собой свои вещи в чемоданах, спортивных сумках или рюкзаках. Они явно были готовы к этому моменту и, вероятно, приехали из дома, присланные своими семьями.
Я и девушка с серебристыми волосами, которая была со мной и не имела ничего с собой, выделялись. Мы были единственными, кто пришел без всякой подготовки и в обычной домашней одежде. Это выделяло нас среди остальных.
«Правильно, это имеет смысл», — подумал я.
Во-вторых,
Я проглотил комок в горле.
«Но все же, ни один из них не сравнится с Мастером Дарьей по своей красоте. Может быть, у нее нет идеальной фигуры, но… Я не знаю… она обладает особой притягательностью. Кажется, тени становятся глубже, а температура падает на несколько градусов, когда она находится в комнате.»
Я знал, что все эти молодые ребята, независимо от того, как они одеты или как выглядят, хотят одного.
Хотят поговорить.
Каждый из них хочет поговорить с другими Просветлёнными. Они хотят поделиться о трудностях своей инициации внутри аномалии, о том как они выжили там и получили свой дар. Они хотят задавать вопросы и отвечать на них. Они хотят обсуждать что-то важное или просто болтать о глупостях.
Все хотят делиться своими мыслями.
«Это так страшно!» — я занервничал и встревожился. — «Мне не уйти от этого! Мне придётся общаться с ними, но я не знаю о чём»
Потом, с решимостью в глазах, я сжал зубы и медленно выдохнул.
«Просто думай о том, что это продолжение инициации. Ты справился с черной топью, значит, ты сможешь справиться и с этим»
Я сталкивался с кровожадными магами, злодеями, монстрами и вообще я сам бог. Разве я должен бояться группки подростков?
… Может быть, я недооценил, насколько страшными могут быть подростки.
Через полчаса почти все в зале чувствовали крайнюю неприязнь ко мне.
После нескольких коротких разговоров меня стали считать надоедливым, неприятным человеком со странными предпочтениями. Эта репутация быстро закрепилась.
Я также понял некоторые новые вещи о себе, например, что глубоко внутри я был грубым, высокомерным, циничным и сильно интересовался противоположным полом.
Наши разговоры шли примерно так:
— Посмотри на всех этих молодых людей. Сколько из них, по твоему мнению, вернется из первой Сферы Сопряжения? Сколько погибнет? Каковы наши шансы выжить?
— Я не знаю, но почти уверен, что такой высокомерный парень, как ты, умрет первым!
Или разговор с девушкой:
— Внутри аномалии я думала, что я ношу броню. Это волшебный плащ. Хочешь увидеть?
— На самом деле, я бы предпочел видеть тебя без этого плаща…
Или с возмущённым парнем о его опыте инициации на болотах:
— Потом эти уроды стали обыскивать тела. Это было отвратительно!
— Однажды я перерезал горло смертельно раненному человеку и забрал его ботинки. Они были очень теплые, а ему уже все равно не нужны.
— Что?! Ты убил кого-то только ради пары сапог?
— Конечно, нет! Были и другие причины. Вообще я проявил милосердие к нему. Но я также взял его плащ.
— Что? Ещё и плащ? Ты странный и пугаешь меня.
Я, снова ставший изгоем, в конце концов остался один. Люди, похоже, избегали меня. Поэтому я невозмутимо стоял в уголке, радуясь, что никто не хочет более разговаривать со мной. Быть отвергнутым группой не было новым для меня, так же раньше было и в школе. Но все равно было душевно неприятно и больно.
Тем не менее, я улыбался. Потому что я действительно отличался от них. Я был гораздо выше них по своему дару божественного уровня.
Поэтому, когда все обратили на меня своё внимание, я, придумал чертовски хитрый трюк.
Я научился управлять своим недостатком: «Всегда говорить правду»
Однажды, когда мне задали вопрос, я не мог оставаться молча. Я также не мог врать. Однако после множества экспериментов я понял, что, немного тренировавшись, могу влиять на то, как я могу высказаться в нужном мне русле.
Вот как это работает: когда мне задают вопрос, мой разум автоматически предлагает мне правдивый ответ. Затем недостаток заставляет меня произнести этот ответ вслух. Если я отказываюсь говорить, давление внутри головы становится сильнее, а затем начинает болеть. Чем дольше я молчу, тем больнее становится. В конце концов, я должен сдаться и сказать правду.
Однако в этом процессе у меня есть возможность изменить точную формулировку ответа. Чем больше я отклоняюсь от первоначальной мысли, тем сильнее сопротивление — опять же, в виде давления и боли. Ответ все равно должен быть правдивым, но не таким резким.
Например, когда я снова буду пялиться на сочные сиськи Мастера Дарьи и она снова спросит, на что я смотрю. То вместо того, чтобы смущаться, я смогу выдержать немного боли и просто ответить: «На тебя».
Это все равно будет правдой, но результат будет совершенно иным.
Я сидел в углу и ухмылялся, наблюдая за подростками.
«Это хорошо. Это здорово. Я могу использовать это!» — подумал я.
На самом деле, не обязательно лгать, чтобы обмануть кого-то. Иногда правда может быть лучшим инструментом для обмана. Например, когда правда слишком невероятна, чтобы разум захотел верить в это.
Если таксист скажет вам, что он владелец многомилионного бизнеса, а таксует для души, чтобы развлечься от роскошной жизни. То согласитесь в это будет сложно поверить, потому что это звучит невероятно. Но также это может быть и правдой.