Бог Войны
Шрифт:
— Потому что мы разобьем их стену щитов, мой король.
— Как? — возмущенно поинтересовался Коэнвульф.
— Так же, как я разбивал другие стены щитов, — усмехнулся я.
Наступила неловкая пауза. Мои слова прозвучали заносчиво, но моей заносчивости никто не смел бросить вызов. Им известно, что я проламывал стены щитов, как и то, что я сражался в большем количестве битв, чем любой из них. Все молча смотрели на Этельстана. Король хмурился, и думаю, подозревал, что я просто
— Значит, если мы собираемся сразиться при Виреалуме, — медленно произнёс он, — я должен принять решение сегодня же вечером?
— Да, если хочешь вовремя добраться до Честера, — сказал я.
Этельстан всё смотрел мне в глаза, смотрел и молчал. И никто другой не осмеливался заговорить. Решение только за ним, и он знал — от этого зависит судьба его трона, знал и то, что чуть раньше Финан говорил от моего имени. Этельстана наша уверенность заинтересовала.
— Останься, лорд Утред, — наконец произнёс он. — Остальные могут пойти поспать.
— Но... — начал Этельвин.
— Идите, — рявкнул Этельстан. — Уходите все!
Он подождал, пока все выйдут, затем налил два бокала вина и один протянул мне.
— Ты встречался с Анлафом, — прямо сказал он.
— Встречался.
— Он просил тебя сражаться за него?
— Конечно.
— Откуда мне знать, что ты не согласился?
— Оттуда, что я поклялся защищать тебя. И никогда не нарушал своей клятвы.
Я сидел, потягивая вино, казавшееся мне кислым, а Этельстан мерил шагами толстые ковры.
— Этельвин говорит, тебе нельзя доверять.
Этельвин был одним из новых олдерменов, я его не знал, он никогда не стоял рядом со мной в стене щитов.
— Элдред говорил то же самое, — грубо ответил я. — И Ингилмундр.
Он поморщился, продолжая шагать.
— Я хотел быть королем, — тихо сказал он.
— Я сделал тебя королем.
Он проигнорировал мои слова.
— Я хотел быть хорошим королем, как дед. Почему он стал хорошим королем?
— Он думал о других прежде, чем о себе. И он был умен. Как и ты.
Он остановился и повернулся ко мне.
— Ты убил Элдреда.
Это было утверждение, а не вопрос.
Мгновение я колебался, а затем решил, что пришло время для честности.
— Да.
Он поморщился.
— Зачем?
— Чтобы защитить тебя. — Я не стал добавлять, что защищал его от дурных советов. Он сам это знал.
Этельстан задумчиво нахмурился.
— Значит, эта война из-за тебя. Полагаю, Гутфрита тоже убил ты?
— Да. И война началась бы независимо от того, живы Элдред и Гутфрит или нет.
Он кивнул.
— Полагаю, что так, — тихо сказал он и с укором посмотрел на меня. — Иней теперь у тебя.
— Иней?
—
— Щедрый дар. Я назвал его Снаугебланд. Хочешь его вернуть?
Он покачал головой. Мое признание его не слишком тронуло, но, видимо, он и так подозревал, что это я убил Элдреда, и кроме того, ему предстояло разобраться с проблемами посерьезнее.
— Я всегда боялся, что, если Гутфрит умрет, ты заберешь трон Нортумбрии.
— Я! — расхохотался я. — Зачем мне такие сложности?
Этельстан шагал по коврам, время от времени поглядывая на кусок ткани с планом. Наконец, он остановился и внимательно посмотрел на него.
— Я боюсь, что Господь меня покарает.
— За что?
— За грехи, — тихо ответил он.
— Господь позволил тебе стать королем, — с нажимом сказал я, — позволил заключить мир с Хивелом, вторгнуться в Шотландию и закончить то, что начал твой дед.
— Почти закончить. И я могу потерять все это в один миг. Может, это станет наказанием господним?
— С чего бы Господу предпочесть тебе Анлафа?
— Чтобы покарать меня за гордыню.
— Анлаф тоже горд.
— Он дьявольское отродье.
— Тогда твоему богу следует его уничтожить.
Он зашагал снова.
— Константин — добрый христианин.
— Тогда почему он вступил в союз с язычником?
Он остановился и криво улыбнулся.
— Похоже, я тоже.
— С язычниками. Со мной и Эгилем Скаллагриммрсоном.
— Он будет биться за нас?
— Да.
— Невелика радость, — тихо произнес Этельстан.
— Сколько у тебя людей? — спросил я.
— Чуть больше тысячи западных саксов, шестнадцать сотен мерсийцев. Еще твои люди, конечно, и каждый день прибывают новые.
— Фирд? — уточнил я. Фирдом называют воинство, собранное по деревням, войско пахарей, крестьян и охотников.
— Тысяча. Но одному Богу известно, насколько они будут полезны против Анлафа.
— Даже с фирдом у тебя, скорее всего, будет меньше воинов, чем у Анлафа, но ты все же можешь победить.
— Как? — резко спросил он. — Просто сражаясь отчаяннее, чем они?
— Сражаясь умнее, чем они, — сказал я, взял кусок угля и нарисовал еще несколько линий. — Вот так ты победишь.
Он задумчиво смотрел на примитивный рисунок.
— Почему ты не показал это Этельвину и остальным?
— Потому, что если дюжина человек знает план до начала сражения, они расскажут еще дюжине, а те остальным. Сколько пройдет времени, прежде чем его узнает Анлаф?
Он кивнул, продолжая смотреть на ткань.
— А если я проиграю? — тихо спросил он.
— Тогда не будет никакого Инглаланда.