Бог здесь был, но долго не задержался (сборник рассказов)
Шрифт:
Ему необходимо выговорится, это ясно,-- молчание сделало бы память чем-то невыносимым.
– - Это означает обладать каким-то набором личных нравственных стандартов и никогда их не нарушать. Даже если от этого больно, никто ничего не знает, это всего-навсего крошечный формальный жест, о нем девяносто девять процентов из ста и не думают.
Крейн, вскинув голову, с удовольствием прислушивался к своему любимому "Даунтауну", хотя говорить приходилось громко, напрягая голос, чтобы перекричать автомат.
– - Знаешь, почему моего брата не выбрали капитаном футбольной команды? Его кандидатура выдвигалась,
Может, больше никто из команды этого не замечал, кроме моего брата, а может, они еще сомневались и он этим пользовался к своей выгоде. Но мой брат все отлично понимал. Потому не пожал ему руки -- не в его привычках пожимать руку трусам,-- и в результате капитаном выбрали другого игрока. Вот что я имею в виду под нравственной чистотой.
Крейн потягивал из кружки пиво, глядя на пустынный пляж и океан. Впервые, кажется, Стиву пришла в голову такая мысль: в общем, неплохо, что он не был знаком с братом Крейна -- не пришлось разбирать его прямолинейное поведение, под стать генералу Кромвелю.
– - Что касается девушек, этой "родины компромиссов", то они не для моего брата. Знаешь, как он поступил со своей первой девушкой? А ведь думал, в то время, что влюблен в нее, но это не имело никакого значения. Они занимались любовью только в темноте -- на этом всегда настаивала она. Ну, так порой ведут себя девушки, ты знаешь. Темнота, как известно, прощает все. Мой брат в самом деле сходил по ней с ума и ничего не имел против темноты, если ей так хотелось. Но однажды, когда она сидела на кровати и внезапный порыв ветра отогнал от окна шторы, при ярком лунном свете он увидал: у нее большой отвисший живот... И вообще вся фигура какая-то рыхлая,-- видно, потакала всем своим желаниям. Само собой, когда она лежала, живот втягивался и его практически не было видно, а когда одевалась, носила бандаж -- в него можно запихнуть бочку с пивом. И вот, когда он увидел ее безобразную фигуру "на фоне трепещущих на ветру штор, то сказал себе: "Все, это в последний раз! Такие развлечения не для меня". И все только потому, что у нее не было совершенных женских форм, а на меньшее он не соглашался. Любовь, желание -все равно. У него самого тело микеланджелевского Давида; он знал об этом, гордился постоянно за собой следил, за своей фигурой,-- зачем же ему довольствоваться тем, что несовершенно? Почему ты смеешься, Денникот?
– - Да нет,-- Стив попытался прикрыть рот,-- собственно говоря, я не смеялся, просто улыбнулся.
Рассказ Крейна показался ему любопытным, но он не мог избавиться от мысли, что Крейн, судя по всему, любил брата в силу не тех причин,-вероятно, заблуждался насчет него. Жаль, между прочим незнакомую девушку, брошенную, оставленную в одиночестве в темной комнате беспощадным атлетом: только что занимался с ней любовью, и она ничего не понимала -- почему
– - Ну что, продолжать мне рассказывать о брате?
– - засомневался Крейн.
– - Само собой! Вот я умер бы -- и каким предстал бы мой образ на следующий после похорон день?..
– - Во всем виноваты эти отвратительные спичи, которые каждый норовит произнести,-- прошептал Крейн.-- Если не проявить осторожности -- напрочь испоганят образ навсегда отнимут его у тебя.-- снял очки, протер толстые линзы; руки у него тряслись.-- Ах, эти проклятые руки!
Водрузил очки на нос, положил руки на стол и крепко прижал их к крышке, чтобы унять дрожь.
– - Ну, а что ты скажешь о себе, Денникот? Совершил ты когда-нибудь в своей жизни бесполезный, вредный, даже пагубный для себя поступок, отстаивая что-то нравственно чистое, бескомпромиссное, и если бы ты поступил иначе, то до конца жизни помнил бы это и стыдился?
Стив колебался не зная что ответить. Не имея привычки к самоанализу, он считал, что только тщеславным людям нравится рассуждать о своих добродетелях. Но Крейн ждет ответа -- он ведь открылся перед ним, обнажил душу...
– - Ну... да,-- наконец выговорил Стив.
– - А что произошло?
– - По сути дела, ничего грандиозного...
Стив еще более смутился; но чувствовал, что Крейну необходимы его признания,-- обмен интимными подробностями поможет вынести груз скорби. Да и сам он заинтересован рассказом Крейна, крайностью его взглядов, почти комичным потоком воспоминаний о брате. Его поразило, какую важность придает он самому незначительному, легкому жесту, как выискивает смысл в самых тривиальных вещах,-- и это придает особое достоинство анализу любой мелочи.
– - Однажды на пляже в Санта-Монике,-- начал Стив свою повесть,-- меня избили, и я знал, что это обязательно случится...
– - Очень хорошо!
– - ободряюще кивнул Крейн.-- Многообещающее начало...
– - Ах, черт подери, все это пустяк, ерунда!
– - В нашей жизни пустяков не бывает. Давай дальше.
– - Был там один верзила,-- постоянно ошивался на пляже и ко всем приставал. Обычный идиот, таких порождает злоупотребление физической культурой,-- круглые мышцы на руках, размером с баскетбольный мяч.
Однажды я посмеялся над ним в присутствии девушек, и он сказал, что я нанес ему оскорбление и, если не принесу извинения, мне придется с ним драться. Я, конечно, был не прав, но наглел, чувствуя свое интеллектуальное превосходство, хотя и понимал это. Знал: даже если пойду на извинения, это его не спасет -- девушки все равно будут смеяться над ним. И я заявил: "Никаких извинений!" Пришлось драться с ним там, прямо на пляже. С дюжину раз он отправлял меня в нокаут и вообще чуть не отправил меня на тот свет.
– - Отлично!
– - снова одобрительно кивнул Крейн.-- Замечательно!
– - Потом... была одна девушка, которую я очень хотел...-- Стив осекся.
– - Ну и что?
– - Ничего. Пока я еще этого для себя не выяснил.
До сих пор он был уверен, что этот эпизод с девушкой только подчеркивает его честность: вел себя, как сказала бы мать, как истинный джентльмен. Но не уверен, что его мать и мать Крейна нашли бы общий язык... Крейн постоянно приводит его в смущение.
– - Как-нибудь в другой раз,-- отговорился он.